Всякий

Хотелось бы домой,
Добраться бы живой,
Нырнуть тебе на грудь, -
Про ужин - не забудь!

Я под столом засну
капусту посолив,
С намеком на весну
Лапы тебе помыв
…

И, вот, что получилось,
Пока Жена ехала домой:


Экспромт
…



Хотелось бы домой…
Почти полуживой
Упасть тебе на грудь…
На радости, что – мой,
По-прежнему родной,
Отдаться, и, уснуть…

Но, через пять минут,
Отправь меня на суд, -
Пролить по-бабьи сок,
Ещё раз, - не забудь, -
Стоял, чтоб не согнуть...

Есть прописная истина одна -
Великим стать не всякому дано!!!
Ты говоришь, что мог бы променять
свою судьбу на их бессмертное кино?

Но фильм любой возьми, внимательно всмотрись:
у Микеланджело, у Блока, Паганини
какая сложная мучительная жизнь?
Какая боль, там - за кулисами Святыни?!!

Она причина!.. Свой спокойный быт
готов ли променять на эти муки?
Но у тебя ведь сердце не болит?!..
Ты, вижу, просто маешься от скуки!...

Из кожи вон упрямо лез...
И я отныне им, «поэтом»,

Довольна... С памятью такой,
Которой сам цены не знает,
Непозволительно главой
Качать, что, мол, не понимает...

Что память парня ого-го! --
Мое вниманье обратила
Стажерка, что взялась его
Тестировать...
-- Вот это сила:

Он полстраницы без труда
Легко на слух запоминает,
Лишь раз услышав – это да!
-- Журфак. Здесь всякое бывает...

Наложен навсегда запрет:
Нельзя по русски на уроках
При всех и даже тет-а тет...
За...

В этот день любило сердце без признанья.
Оно тепла и нежности хотело,
Как лист от мёда повлажнело.
Мне всё казалось полным обещанья.
И лишь тебе губы могла отдать я,
А на губах осенний ветер таял.
В душе моей скопилось много счастья.
И небеса пила не уставая,
И всё вокруг сияло и лучилось,
И трудности снимало, как рукою,
Как буд-то ты, без всякого предупрежденья
Кубок счастья пролил надо мною.

Мы были в мести,
Мы обнимали друг друга,
Мы были там без всякого испуга.
Смотрю, смотрю и вспоминаю
Чувствую, до сих пор мечтаю,
Сила воли, гордость есть,
Но чувства сильнее,
И надо их беречь!
Хочется сказать всему миру,
Что я тебя до сих пор люблю,
Что счастье больше не ищу.
Прижмись ко мне, подыши мне в ухо;
Я пишу что желаю,
Лишь я один об этом знаю…!
Тревоженные тучи над моей головой,
Мысли горят о ней,
Ранней зимой.
Пишу, пишу и не желаю
Тех одиночных дней,
Молчанье её...

Стою босиком на холодной траве,
Слепая, смотрю на сталь синих небес.
Что-то светлое, чистое погибло во мне,
Кто-то взял и без спроса мне в душу залез.

Сердце словно сломалось, и мысли исчезли,
Дождь безжалостно бьет по рукам и лицу,
Все сверкает, гремит, я не двигаюсь с места.
Я пришла за ответом к земному творцу!

Говорят, человек проживает столь жизней,
Сколько ты соизволишь ему в дар отдать,
И за каждый поступок в любой этой жизни
Он обязан потом на суде отвечать.

Если он...

Куда летит тот самолёт,
в котором меня нет
и не волнуется пилот,
что я не взял билет.

Что я хотел бы на юга:
в Италию, в Тунис,
что мне бы нужно, иногда
летать, что б не прокис.

А солнце плещется вверху
и дразнится теплом,
и я забыл про всё, про ху,
про худшее, на зло!

Пойду и быстро соберу
свой простенький багаж:
там, плавки, всякую муру
и в Водники, на пляж!

Я взял мольберт, кусок холста
и солнечный закат,
и взял улыбку на уста,
и Пепси-колу Лайт!

Тебя, всегда, мне заслоняет кто-то:
Друзья, работа, а теперь вот море,
Заботы, дети – отношений квота...
Надежды нет, на перемены вскоре.

Мы двадцать лет шагаем вместе – рядом,
Все пополам - и радости и беды,
Бывало всяко – смех... и слезы градом...
Словам пустым не верим и обетам.

Свою любовь, ты подтверждаешь делом,
Когда б я ни пришел – тебе не спится...
Моим мечтам ты , подтвержденье, смелым,
Твоя любовь - в моей душе искрится...

Тебе, слегка лишь, стоит улыбнуться -
В...

На огонь, как на свет,
в темноте, в лунь-ночИ,
мотыльком наш поэт,
ошалелый летит,
и не знает того,
что сгорит, долетев,
до конца своего,
не дожив, не допев.
Может надо лететь
в мрак неведомый, в лес,
может надо не петь,
так, без всяких чудес,
там, зе лесом заря,
тихо росы молчат,
может всё это зря,
нет дороги назад.
Не понять никому,
где дорга у нас,
мотыльку одному,
очень грустно подчас.

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...