Всякий

За неимением любви
Возьми немного беспристрастья –
Преобразится этот мир
И канут в бездну разногласья.
Ничто тебя не потрясет,
Ничем другому не обязан,
Ничто тебя не привлечет,
Ничем не будешь долго связан.
Не возведешь другому в долг,
Не потрясешься чьей-то волей,
Увы. Но не позволит Бог –
Сей путь дается долгой долей.
Путь отреченья – высший путь,
Его не примешь в одночасье
И Бог не даст тебе свернуть,
Забыв извечное участье.
Придется в сем пути любить,
Придется послужить...

И пусть греховная душа
Творила, может быть, ошибки...
Ведь жизни путь, довольно зыбкий,
Пройдет не всякий не спеша.

И пусть, сомненьями томим,
Во что-то верил и не верил.
И мне не все открылись двери...
И в ссоре был с собой самим.

И пусть не видел иногда,
Глядя незрячими глазами
На мир забитый чудесами.
Но в этом лишь моя беда...

Пусть деловито у мечты
Вязал крыла, чтоб не летела,
Чтобы меня не лицезрела,
Своей достигнув высоты.

Я верю, что не пройден путь,
Успею что-то...

Прост и наивен род мужской,
Контроль не держит над собой.
Лишь только женщину увидит,
Как мул упрямый рвется в бой.

И ей несется всякий бред,
Ему конца и края нет.
Заврется так, что слушать тошно,
В миру его достойней нет.

Меняет вид при внешних данных,
Рисует имидж черт желанных,
Что нет на свете их сильней,
Храбрей, красивей и умней.

Вот хлюпик тощий, как скелет,
Раздвинул руки как атлет.
Идет вразвалку, как штангист,
Ну чем теперь не «культурист»

Другой же, потакая...

Любви не нужно доказательств,
Ей всё понятно и без них -
Живая, в силу обстоятельств,
Легко прочитывает миг.

Над аргументами смеётся:
Резвятся дети… ну и пусть!
Что дольше споров остается,
Диктует сердце наизусть.

Едино-Душие без масок,
Где всякий понят и прощён…
В неповторяемости красок,
В полифоничности имён.

15 марта 2011 г.

В Град-столицу лимита
Отворяет ворота.
Конным, пешим едет, прёт,
Пьёт, хамит, шумит, орёт.

И армяне, и хохлы
К нам летят со всей страны
На работу за рублём,
И кричат: «Мы здесь живём!»

Приезжает всякий сброд,
За волной волна идёт.
Депортируют домой,
А они назад гурьбой.

Турки, чурки и грузин,
Молдаване, осетин,
Вспомни где твоя родня,
Уезжай, где ждут тебя!

Гости, будьте поскромней,
Здесь Москва, а не Бомбей,
Чай Россия, не Китай,
Глотку ты не разевай...

Мой кубок талою водой наполнен всклянь.
Нектар берёз латает сердца раны.
Иду взглянуть из дома в розовую рань
На зеленью покрытые поляны.

Новорожденный лес нежнее малыша.
Листочек первый краше изумруда.
Не удержать в груди поет моя душа,
Лягушки вторят хором с глади пруда.

В лугах хмельных пернатых пенье-звон с утра.
Кричит мне с неба чибис: «Чьи вы, Чьи вы?».
Прощай, прощай апрель, прошла твоя пара.,
Вот-вот цветами разродятся сливы.

Дурман черемухи окрасил белым край.
В...

Возможно ль новое сказать?..
И этим осветить свой мир...
В себе другого разузнать,
Нежданно вынув, как факир
Из шляпы кролика достанет.
Пусть все озлобленно восстанет:
«Не надо нам! Роди обратно!»
И это боле, чем занятно —
Смотреть, как прорастает новь,
Взломав реальность — необычным.
Волнует интересом кровь,
Обидев эго — непривычным.

И брызжет искрами фонтан...
Факир, как всякий шарлатан,
Со временем в доверье втрется,
Продаст народу свое солнце
И станет почитаем в людях...

О, Боже! Услышь меня: в малом…
и в главном…
Фракиец – не враг мне. Мой враг – Колизей.
Соперник сломался. Но – стойкость была в нем!…

Я слепо ударил.
Я страшно прозрел.


Нет, я не преступник. Я лишь гладиатор…
душой возлюбивший: и боль, и ожог…
Секира моя
и на голенях латы
испачканы кровью. Но кровью чужой.


Здесь – всякий из нас – с колыбели дерется…
Чтоб в реве трибунном зашлись во весь дух
все семьдесят тысяч больных идиотов…
И столько же тысяч
пресыщенных
шлюх...

Ты, который практикуешь четыре элегантных занятия,
чай, музыку, каллиграфию и шашки,
следуй за мной, сквозь снега,
туда, где цветет слива.

Оставь основателям королевства
их дело – жонглировать нациями,
и смотри на луну, где за облаками,
белый заяц пестиком в ступе
александрийские листья толчет,

И оставь свой треножник для лаковых кукол,
вольер для птичек из окаменевшего леса,
льва из малахита в парчевой чалме,

И оставь камарилье
твоих летописцев пыльное прошлое,

И не...

Нет веры в тех, кто думает о Боге,
Как о Подателе презренных благ мирских.
Его деянья праведны и строги,
И все – святы. И нет неправды в них.

Насущного не лишены мы хлеба,
Одежда есть и пропитанье есть.
Бог к нам пришёл, ЧТОБ ДАРОВАТЬ НАМ НЕБО
И пробудить в нас праведность и честь.

Благому мы не следуем примеру,
Никто не жаждет на земле страдать.
Бог Кровью заплатил за нашу веру.
Нам Крови этой век не оправдать.

Всё ждём, что рай нам подадут на блюде,
Как тот богач, что жрал...