Времён

Со времён Творенья и поныне
Ухитрился русский люд сберечь
Две свои важнейшие святыни –
Божью МАТь и МАТерную речь.

Не мне решать чего достоин,
Чего я жизнью заслужил.
Судьбы кафтан по ней был скроен,
Не мне, его фасон был мил.

Мне право выбрать цвет и стиль,
Одежд судьбы, Господь не дал.
Ему — звёзд россыпь словно пыль,
А я — для них безмерно мал.

Вновь в небо глянув звёздной ночью,
Свою ничтожность пойму я.
Ведь для Вселенной меньше точки,
На пути Млечном, жизнь моя.

В огромном Космосе спит Вечность,
Предел не ведает она.
Её масштабы — бесконечность,
И беспредельна глубина.

И вновь...

Как же всё-таки это порой происходит?
В однородной безликости моря людей
Вдруг родится волна – то глубины выходят
Поклониться внезапно возникшей Звезде.

Замерев от мгновенной до судорог боли,
Проследить её путь, безнадёжно высок,
И вобрать каждый миг её жизни над морем,
Каждый луч, обронённый в прибрежный песок!

И опять раствориться в пучине течений,
В ламинарном потоке времён и судеб,
В безразличии лиц и имён разночтений
До рождения Новой… Когда бы и где б

Ни возникла она...

Россия моя это море лесное,
И море воды, как и море степей,
И мать матерей, и счастливое горе,
И радость победы своих сыновей.

С рассветом пройду по росистым покосам,
К дубам и берёзам прижмусь я щекой.
Они мне ответят на все-все вопросы,
Про то, кем я был, и что будет со мной.

И будет коса снова сечь наши души,
И снова займёт супостат русский трон,
И снова война заберёт самых лучших,
А после как настанет конец всех времён.

Но враг наш смертельный когда-нибудь канет,
Нет...

Бессмертна наша память о войне,
О людях, вырвавших победу у врага.
Погибшим не поможем мы ничем,
Но сможем помянуть наверняка.

Мы можем обещать жить по-людски
И дружбу укреплять по всей Земле.
И раз есть руки, да ещё мозги
Повсюду сеять мир - во мгле и тьме.

Мы можем не крушить, а созидать.
Пусть каждому настанет хорошо.
Пусть знает враг, что тут уже нас рать
На все его проказы будет шок.

И вечности огонь горит в сердцах,
Да не угаснет память никогда.
Присутствует один лишь...

Не востребованный временем,
Им не принятый, он в нём,
Живёт сердца повелением,
И чувств искренних огнём.

В этом времени законы,
Служат воле богачей.
Бог ушёл в нём на иконы,
Из сердец и душ людей.

Шириной в одно мгновение,
Мир в котором он живёт.
И как всех, времён течение,
По судьбе, его несёт.

Но то время пропитала,
Страсть наживы, а он ей,
Чужд и в мире капитала,
Одинок он средь людей.

Не востребован он временем,
Тем, в котором он рождён.
Стиснут, узким он мгновением...

Осень лишь природное явленье,
Осень не обман и не дурман.
Словно бабушкиных рук прикосновенье,
Волны памяти и чувства океан.

И не боль, и не разлука, словно затишь.
Умиротворение времён.
Та пора где сил уже не тратишь,
Те места где чуждых нет имён.

Осень как итог, черт подведенье.
За которыми вся жизнь и все мечты.
Суеты мирской переплетенье,
Той что не допустит пустоты.

Осень осознанье, отпущенье.
Накопленья, те что в дар даём.
Мукопрекращенье, утешенье
И надежда что не зря...

Лик немого заката
преклоняется ниц,
и июньская дата
в чёрном сполохе птиц
отлетает.
На вдохе –
зацветающий хмель.
А на выдохе – крохи
слов ненужных теперь.
Только звёздная малость,
беспроглядная грусть –
это всё, что осталось.
Ну и ладно…
И пусть…
Никакая отрада
из забытых имён…
Ничего тут не надо,
за подкладкой времён,
где, нирвану низринув,
повлекут в балаган
сны с уловками мимов
и повадкой цыган…
И куда – неизвестно –
полуночных зевак
конвоирует бездна
с хриплым...

Глядишь на свою малую Родину!
Вспоминаешь Советскую страну…
Сотни тракторов пахали зябь на Дону!
Да! Распахивали новую целину.
А зараз душа кровью обливается…
Один пашет, а миллионы болтаются!
В советские те года, гурьбой пахали…
Весеннюю пору на праздниках не гуляли.
Сутками в полях тогда пропадали,
Завсегда нормы перевыполняли…
Сейчас технология в России на «высоте»,
Только трактор советских времён в пахоте.
Где же современные трактора?
Или только по отчетности они завсегда...

Ты идёшь по парковой аллее,
Излучая взглядом яркий свет -
никого нет в мире веселее…
Этих глаз любимей в мире нет!
Ты летишь, как будто точно зная
то, о чём не ведает никто,
и улыбка светится сквозная,
подкрепляясь скрытым хохотком.

Встречные, в испуге, пешеходы
в корень зрят, стараясь уяснить -
то ли баба дура от природы,
то ли обозналась…
- Эй, проснись!
Не понять сидящим да идущим,
пиво пьющим или чёрный квас,
что есть люди тех времён – грядущих…
И они живут уже меж нас...