Возьму руки

Ах как вышивает бисером
Опять в груди поножовщина,
Мне надо бы быть актрисою,
Не хватит меня на большее,
Не хватит меня на подвиги,
Мне б только плясать на ярмарках,
Да так чтоб не глядя под ноги,
Да так чтоб без сдачи - на руки.

А мне говорят, смертельная
Выходит тут остановочка,
Ну что ты ревешь как девочка,
Как девочка, как дюймовочка,
Не плачься, ну станешь пулею,
Она говорят железная,
И свойства ее полезные,
Хоть выглядит круглой дурою.

А мне нарезают...

Сбился с пути мой слепой проводник,
Не махнув на прощанье рукой…
Что будет дальше? – конец многолик,
Но не выиграть в споре с судьбой.

Мира скупые даренья собрал,
И растратил, не зная причин.
Сколь не взбирался, всё падал со скал
В безразличные тени глубин.

Может когда-нибудь эту тюрьму
Я покину, ступая на свет?..
Только с собой никого не возьму,
Ведь давно никого рядом нет!

Нет, не сыскать мне веселье теперь
В тесноте одолевших невзгод.
Всё, что осталось – лишь память потерь...

Я помню себя змеем, вьющимся между гладких ног Прекрасной Евы.

Я помню, как скользил по её тёплым и мягким бедрам; заползая на них сворачивался там клубочком, пытаясь согреться.

Я помню её груди, большие и печальные, которые свисали почти до пупка.

Я помню вкус её молока, мягкий и нежный, он навевал мне еще более давние воспоминания, когда мать-земля породила меня.

Я помню раскаленные камни, тёплые потоки, которые обволакивали меня внутри утробы.

Я помню ужасный холод, когда меня...

Сегодня утром на обходе
я был шокирован слегка,
когда при всем честном народе
старик ударил старика.

Сорок девятая палата
пережила сильнейший стресс,
когда вскочил больной Филатов
и с костылем наперевес
пошел в атаку на Петрова,
пошел вслепую, наугад
бурча под нос себе два слова,
два страшных слова: «Сдохни, гад!»
Пошел точь-в-точь, как в сорок пятом,
в бою за чешское село,
когда осколком тем треклятым
ему полчерепа снесло.
Тогда он чудом жив остался.
Слепой, с лицом, как...

Здравствуй друг!
Ты не мог и представить,
Что сегодня, пришедши к тебе
Я готов своё сердце оставить
Говоря о нелёгкой судьбе.

Тяжко, тяжко порою даются
Эти строки, как радости цвет.
Но не будем грустить – остаются
Только думы о памяти лет.

Не боровшись, не стоит сдаваться,
Хоть порой всё не в такт и не в лад –
Мы сквозь слёзы должны улыбаться
Если боль возвратилась назад.

В этой книге моё отраженье
От заглавья к последней главе –
Мы должны проявить уваженье
Ко всему, что...

Волею судьбы не стала я москвичкой
Не родилась в Москве, и не росла
И не играла во дворах с мальчишками
На Север загнала меня судьба.

Хотя постой, одна мечта сбылась
Четыре года провела я там
Куда душа стремилась и рвалась
Отдавши сердце бесам и Богам.

Летят года, возьму я в руки спичку,
Которая зима ступила на порог.
Я так мечтала стать москвичкою!
Судьбу иную мне уготовил Бог.

дорогой, меня не провожай
я сама до аэропорта доберусь
но..я быстро осеклась на паре фраз
с силою прижал к себе..что ж..пусть..

прокусил губу мне до крови..
что ж..я не забуду твоих рук..
но..прошу.я.. молчи, не говори
больно ведь обоим..милый друг…

ты, меня..меня..не торопи
очень трудно после ...одиноких вьюг
вновь опять поверить, и пустить
на порог такое…и не вдруг..

обещаю честно..позвонишь..
трубку телефона я возьму…
я тебя..нисколько не виню..
ты меня..за эту ночь...

В очередной апатии, и как всегда
С депрессией бороться уж не в силах,
Возьму дрожащею рукой тогда
Я бронебойный СПС “Гюрза”.

Заряжен ли, проверю скрупулезно
И поднеся сего оружия блестящий
И холодный ствол к виску, железно,
Не колеблясь, прерву я миг напрасный…
17-18.01.06.

Благослови святую ночь любви
и на коленях вымоли у Бога
благую малость: чтобы эти дни
пронес сквозь жизнь- пусть тяжела дорога.
Благослови святую ночь любви,
когда она до капли доверяла
саму себя- ей ласки было мало-
она молила:"Всю меня возьми!"
Благослови следы красивых ног
и руки, что мелькали словно тени,
благослови у страсти той порог-
не дай-то бог толкнуть его в забвение!
Благослови святую ночь любви
и помни: в лабиринтах жизни строгой
она как Ариадны нить - иди
и память...

осеннее солнце прощально
греет стену дома напротив:
оранжево-призрачный экран
кирпичной кладки с сеточкой
трещин-морщин
растекающегося
времени.
вросшие в поверхности
полупрозрачные тени деревьев,–
ломкие волосы пустыни…

ты пишешь в моей душе
картины, водя там
извилистой масляной кистью,–
странные портреты
каких-то замысловатых
людей, которыми я
неожиданно могу стать.
еще
нас вычитывают скрытые
вездесущие очи.

наденем капюшоны и
канем в зиму.
осенний город
ежится...