Воронье кружит

Прощаться не будем - плохая примета.
Надеюсь вернуться, хотя бы дождями.
Хотя бы последнею строчкой куплета
Однажды проплыть над твоими огнями.

Пройдусь напоследок родными дворами
И каждой вороне скажу: «Уезжаю…»
Сквозь стекла окна пообщаюсь с горами:
«Я к вам прилечу, ни на что не взирая!»

Собраться в дорогу – не легкое дело.
Большая дорога – большие проблемы.
Работает разум, душа очумело
Взирает на ставшие голыми стены.

Ну все… Час пробил. Посидим на дорожку...

Вышел Сеятель на поле,
Слово сеять по земле,
И легли по Божьей воле
Зёрна Истины и Соли
На людском добре и зле.

Те упали при дороге,-
Птичий корм удел их стал, -
Глухотой сердца убоги,
Сатана их хлеб украл.

Что упали на каменья,
Быстро с радостью взошли,
Но слабы проныр коренья,
Соблазнились от гоненья,
Страх и ужас их сожгли.

Пало в тернии иное,
В тень забот и суеты.
Одурманило земное
Сном богатого застоя,-
Терни похотей густы,
Слов соцветия пусты.

А на доброй-то...

Хочешь, расскажу тебе свой сон?
Сядь спокойно, чай налей и слушай…
Я во сне на свой пустой балкон,
Как белье, развешивала душу.

Но с веревки сорвалась душа,
Резвой птицей белой заметалась.
И надежды все мои круша,
Улетела… и не попрощалась…

Ну а я? Осталась без нее…
Без души я просто – оболочка.
Может, где-то в небе воронье
Растерзало душу на кусочки?

Ну а может, среди птичьих стай
Стала там царицею небесной?
Ты не знаешь, есть ли птичий рай?
Лучше там, чем в...

Ты вольная птица, не любишь оковы,
Но как тебя удержать?
Сегодня ты здесь, а завтра уж с другою
И мне некуда бежать!
Сморю в глаза - давно уж нет любви
И ворон черный на ее могиле вьется
И сколько не кричи и не зови,
К тебе, мой друг, она уж не вернется
Ты был забыт ею давно
В тот самый день весенний,
Когда сказал – уж не люблю,
Что стало для меня последним.

Как только пробудившись от безумия,
Отринув ложных устремлений след,
Я вышел к берегу раздумия,
Махатм Востока понёс завет.

Завет тот выстрадан немногими,
Кто был Иерархии звеном,
Звучащим благовестом утренним,
Великим Сергием крещённым торжеством.

Дух мира всех пророков явленный,
Прибитых камнем иль крестом,
Ужель и мне идти прикаянным
Судом невежд и толпы мотовством?

О Отче, Истину принявший с уст моления,
Дай тем Кто слышит горний мой совет:
Прийти принять...

Смыты картины мутной рекой
Закрыты глаза - мне не хочется лгать
Песня вороны летит над землей
Когда мы умрем? Ну откуда мне знать?
Когда кончится время, я уйду навсегда,
Где скрывается Солнце, умирает Луна
Где теряются в черном мои города
Где я буду играть, и порвется струна.

Кто я? -
Отражение в слезах,
Порождающий страх,
Превращающийся в прах.
Я медленный яд
И я умру
И разобьется взгляд
Хрустальным небом, как в бреду.

И где ж ты смутная моя надежда?
Приди и успокой меня...

- Почему ангелы белые?
- Потому что чисты как слеза.
- Почему вороны черные?
- Потому что жизнь тяжела.
- Почему розы красные?
- Потому что тебе их дарю.
- Почему слова твои нежные?
- Потому что тебя я люблю.

Как черна эта жгучая ночь,
Словно ведьмы проклятой бровь
И теперь для неё я дочь
Одинакова наша кровь.
Я гляжу - в далеке кресты,
Чёрный ворон над головой,
Потому что со мной не ты,
А если со мной, то не мой.

Как бездарна утра синева,
Словно губы усопшей на век.
Я ошиблась, была не права
Ты такой - же как все человек.
Я гляжу, а в поле кресты
Поросли травой полевой.
Под крестами наверное ты
Для меня уж совсем не живой.

Как удушлива полудня жара
Буд - то руки за шею взялись...

Извини, что тебе звоню-
Настроение.
О любви больше не молю-
Не ко времени.
Разлетелись от пустяка,
Страсти все, мечты.
Мы любили друг друга как,
Может, помнишь ты?
Закружило нас, разнесло
В обе стороны.
Все пророчили нам лишь зло,
Словно вороны.
Мы гуляли - любой порой
Звезды падали.
Можно встретиться милый мой.
Только надо ли?

Заря вползала в город. Окна-веки
Чуть дрогнули,темнели улиц реки,
Руками жадными тянулись тени
К, застывшим декорацией на сцене,
Унылым площадям, дорогам скверным.
Вороны мрачно сторожили скверы.
По небу, выцветшему, как стеклярус,
Тащилась туча — грязно-серый парус.
Со скрипом, будто старый, ржавый ворот,
Натужно-тяжко просыпался город.
Помятый, как затасканная книга,
Нелепо-суетный, как поп-расстрига.
Холодный ветер морщил лужи зябко,
Срывал с прохожих, первых, кепки, шляпки...