Вновь посыпались снежинки

Я ненадолго ушёл в лес из вычищенного, чисто выбритого городского парка, в котором все деревья одного роста и, как будто вылеплены из зелёного пластилина; кусты аккуратно пострижены, а дорожки посыпаны розовой гранитной крошкой.
Я ушёл в буреломный лес, пропахший сырым мхом и опятами.

Возвращался, когда стемнело.
Внезапно на плечо мне упал светлячок. Исходящий от него неземной свет, отливающий голубым, лунным сиянием, меня заворожил.
Я вышел из леса и опять очутился в городском парке...

Крепки и люты январские морозы,
Но загадочно-талантливы они…

В небе морозно-голубом сияет солнце
Легко-золотой улыбкой и лучиком своим игривым
Освещает белогривые верхушки сосен.

Искрится снежная поляна позолотой голубой.
Искрясь, кружатся в воздухе снежинки,
И с тихим шорохом ложась на подоконник…

Снежинки красотой своей украсят город
И с осени уставшую обитель леса.
Лед речной замкнет течение реки
Сиянием серебристо-голубым…

Колючий зимний ветер переливами и...

Мороз трескучий кисточкой волшебной
Рисует на стекле оконном зимнюю картину.

Он инеем рисует на стекле оконном
Сказочным узором картину из снежинок бирюзовых
И круглых льдинок прозрачно-голубых.

Мороз, кудесник сказочной загадки
Снежно-ледяным узором раскрасит полотно стекла,
Расписав его снежинки голубой лазурью
И ледяной прозрачной синевой
Украсив и окутав их слегка белоснежной бахромой.

По краям оконного стекла изобразит он феерично
Темной бирюзой пузырьки из льдинок...

И снова боль… И снова ранят душу,
Слова пустые, зависть, желчь и яд.
Но знайте вы - я мира не нарушу,
И не сверну с дороги я назад.

Мне по лицу ударят – я отвечу
Улыбкой теплой. Объятием души.
Я обогрею, всех с добром привечу –
Ну а потом поплачу я в тиши.

И не понять мое больное сердце,
Не разгадать тоски в моих глазах.
Лишь посыпать мне раны будут перцем,
Жечь боль мою пожатием в руках.

Вот пятница иль понедельник, все узы порваны,
давно, свобода (как бы) и равно, что лето там
или зима, когда застала вас кончина? там и ост-
ались вы, причина в вас? навряд ли? кончился
завод, или несчастный случай или трагедии пос-
ыл, ты время ускорял, иль тормозил? потир ты
наполнял попеременно или споласкивал чаи что
там заварены навеки из трав: и жимолость, и мох,
и папоротника всполох дня, и пижмы, и цикория,
и мяты, и валерианы там объятья и хвощ и моло-
тая чага, ивана...

У нас уже сошли снега,
В речушку, бурыми ручьями,
Круша безлунными ночами
Ограды, серые стога.

Две пары белых лебедей
Скользят по глади у плотины,*
Как бы сошедшие с картины,
Но все ж - подальше от людей.

Его ВЕЛИЧЕСТВО ВОСТОК
Пророчит о тепле туманно,
И кажется смешно и странно -
Из почки выглянул листок.

Здесь - утки, гуси, шум и гам,
То недолё.., то перелеты,
Как будто кто бросает ноты
На барабан по вечерам...

Ноктюрн посыпался с листа
И ключ скрипичный уронили...

Все, что Богом дано, - ничего не возьмете обратно.
Это неотделимо, как сахар в гудящей крови.
И на теле моем от рожденья родимые пятна
До последнего смертного часа мои.
Высоко в облаках, где нездешние ветры порхают,
Мне Всевышний задаст неудобный и жесткий вопрос:
- Где родные твои?
- Да в юдоли земной спят себе, посыпают,
В черноземе российском, из которого сам произрос.

Не возвращайся сюда, через двадцать лет,
нельзя войти в эту реку дважды, (следы ди-
нозавров), шли отважно, когда-то на водо-
пой, твари, 70 миллионов лет назад, зажи-
гали.
- Свистать всех наверх!
И крик:
- Полундра, предали!
- Не поднимай лай, не отгоняй злых духов.
(Не рад и одичал, не хочу, весь хлам на се-
бя, нахлобучу), всех слуг выгоню во двор,
закричу:
- Держите! Там вор!
Зажгут факела, меня окружат и долго будут,
бить, (ногами утюжат).
- Кого они там? - спросит...

Дед старуху тычет в бок:
"Диск посыпался у нас!"
А старуха в тот же час
Тащит щетку и совок.

Как полосат вокруг таёжный лес,
И полосаты как восход с закатом,
Таким же вдруг воскрес, потом исчез
Тигр, фыркнув в обрамленье рыжеватом.

Хозяин, истребляющий волков,
Охотник выпить после доли мяса,
Не применяет зря когтей, клыков,
И впрок не создаёт себе запаса.

Любитель одиночества наш зверь.
Не нужен прайд великолепной киске,
Невидимой, в засаде ждущей цель,
Умеющей просчитывать все риски.

Бывает, отправляясь в долгий путь
Туристом в тысячу далёких километров,
"Бабр" всё...