Высокий сан

Вот и февраль метет за окном
Снежный, морозный и вьюжный.
А на душе тепло и светло.
Скоро весна! И по лужам
Мы побежим с любимым вдвоем,
Радуясь солнечным бликам.
Ну, а пока веселье зажжем -
Проводы зимушки криком,
Песней и пляской, ярко, вразмах,
Щедрым, богатым застольем,
Шумной забавой, и на санях
Спуском по берегу моря.
А нагулявшись вдоволь, зиме
Скажем, :«Спасибо, родная,
Что сотворила сказочный снег -
Праздник, что счастьем сверкает!»

Эх, Масленица, здравствуй, дорогая,
Весны не разбазаренная прыть!
Пришла ты к нам с блинами, с пирогами -
Есть повод даже тёщу посетить!

Давай с горы повыше скатим сани,
Да по пути кого-нибудь сшибём,
Но всё, что мы сейчас нахулиганим,
Мы, отпостившись, Господу вернём.

Эх, расписной платок, румяны щёчки,
Горящие летят колёса с гор,
Но помни, что чем громче мы хохочем,
Тем горше плачет по тебе костёр.

Прощай, прощай! Неделю отгуляли,
И пить и есть уже невмоготу...
Эх...

Во льдах сердец, в сих глыбах плитняков
Не высечь и во имя искупленья
Сокрытые склепеньями веков
Святые искры вечного моленья.

Гранил их серный дождь, летейский вал
Онизывал свечением узорным,
О тех воспоминать, кто забывал,
Чтоб все могли пред огнищем тлетворным.

Бездушные теперь гробовщики,
Глазетом ли украсить наши гробы,
Хоть розовые паки лепестки
Идут ко винам августовской пробы.

Нам отдали цветы свой аромат,
Как грянем в барбарийские кимвалы,
О Боге всплачет горестный...

- А ты забивала свои ноги в лучшем тату салоне?
на склоне лет, катилась в санях, по снегу, к цыг-
анам? кричала ом? анашу курила? была мила?
мили мотала или во сне летала?....

Тишина. Треск свечи. Перо.
Чуть вздрагивающее, нервное дыханье.
Зашторенное грязное окно,
И еле слышное метели завыванье.

Умолк усталый Кишенёвский люд.
Затих хруст снега от саней.
Поэт изнемождён и худ,
Но пишет всё ж о нём, о ней.

И «Плод ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет»
Являет миру пера скольжения,
Тонкая линия - чернильный след.

Поэт героя невзлюбил.
Лишил родни, любви и друга.
В глуши Онегин деву полюбил,
Но генеральшей вскоре быть его подруге...

На заснеженных просторах звук колоколов раздался,
На санях по лесу утром дед отважно разгонялся,
За плечами вёз поклажу, что подарками набита,
На оленях с бубенцами едет к полюсу открыто!
Всех зверей в пути встречая, поздравляет он украдкой;
С бородою в алой шубе возвращается обратно.
Только бы успеть! Спешит,
На часы всегда глядит.
Мастер в этом деле первый
Раз в году взлетает смело:
Вот он дома – пять минут,
Деда в целом свете ждут.
Список… всё в порядке: дважды...

Да, ты, (парящий, над водой, под твердью пасмур-
ной и ясной и в зное и в дожде прекрасном), лож-
ись и спи, душа нетленна, при остановке незабв-
енно в кристалл, вдруг превратиться дух, художн-
ик ты, и в том недуг, болезнь и хворь и развлече-
нье и ясность, тьма, души мученье, поток, что луч,
через тебя, ты здесь, могуч и час любя, не выбр-
анный тобою, всё же, а ангелом, судьбу итожа,
мост устоит, надежда в этом, хотя на время упо-
вать, нельзя и в этом благодать, а обезглавить...

Тянет лямку Т-2й, сила бездорожья,
Фотографии видали,-это я нарочно.
Ливни залили тропу,не пройти и "Нивам",
Я на БМП своем, немчикам спасибо.

Не подвластно время лет, жестяная банка,
Я слагаю ей куплет, толстая осанка.
"Дедушка" еще рычит,заливай бензина,
По боку ему песок,побоку трясина.

Я не смыслю в мощностях, но,поди, ошибка,
Тянет,будто на санях, на лице улыбка.
И по грузу парадокс, на осях давление,
Так уверенней ползет, чудное явление.

Не-е-е, таких машин уж больше нет...

Её дыхание – движенье облаков
над карими глазами Сан-Марино,
туман над дремлющей аркадой Альп,
ноктюрн адриатической лазури;
в нём, больше, чем могли вместить ладони
гиперборейских ветров и холмов.
Я чувствую скульптурный тонкий мрамор
её изогнутой спины
на кончиках своих озябших пальцев,
как чувствуют безумцы с мудрецами
крадущуюся смерть.
Она царит над возбуждением зрачка
последнего художника природы,
как сакуры опавшая листва,
несомая водой прозрачно-медной.
Её дыханье...

1
А Троекуров, вновь, по зале,
взад и вперёд ( Во зле! ) ходил...
и песнь свою ( Душа - в аврале! )
насвистывал ( Что было сил! )...,
но..., громче..., чем обыкновенно...,
а между тем, самозабвенно,
в движении бурлил весь дом,
где слуги бегали кругом
и девки суетились, в гаме,
а кучерА, в сарае, в тон,
карету ( Что там, фаэтон! ),
гурьбой, закладывали к драме,
когда Руси неравный брак
на Деву ниспадал, как мрак...
2
В своём обычном состоянии
народ толпился на дворе,
а перед...