Видный

Вздохнет к полуночи вокзал
и до утра проспит бесстыже.
Луны мерцающий опал
наедине с девчонкой рыжей.
Шагами меряя перрон,
"хочу к тебе" чуть слышно шепчет.
И шепоток звучит, как стон,
и видно, как поникли плечи.
Под шепоток "хочу к тебе"
запнется туча дождевая,
и шапкой пышной на трубе
повиснет, вслушаться желая
в интимный этот шепоток,
легко летящий над вокзалом,
быть может, прямо на восток,
а может, и в иные дали,
туда, где ждет его, любя,
заждавшийся чуть...

Склонялся вечер над рекою,
Садился солнца красный блин,
Ведь шар земной Своей рукою
Вращал Могучий Господин.

Он создал дивный мир мгновенно,
Ему нет края и конца,
Но мир Его обыкновенно
Признать не хочет за Творца.

Но наяву Его творенье,
Сияют звёзды вдалеке,
Коль видеть Бога есть стремленье,
Он в каждом маленьком цветке

И в колосках на поле страдном,
И в дуновеньи ветерка,
И в малом, и весьма громадном –
Везде видна Его рука.

Бог создал мир, и нет сомненья,
Что Он...

Ты прав: из-за тебя я часто плачу,
Но я не буду себя больше изводить.
Что? Для тебя я ничего не значу?
Вновь слышу, что не хочешь со мной быть...
Ты говоришь, во всем я виновата?
Возможно, но мне это не понять...
За глупую любовь - моя расплата...
Ты ничего не хочешь объяснять...
Да, я не та, которая нужна тебе,
Да, я не та, с которой хочешь быть,
Да, признаю, что я пока люблю тебя,
А ты меня не сможешь полюбить...
Ну что ж...не буду снова унижаться,
Что толку...ничего не изменить...

Было много меня, был я сильным,
Не жалел ни души, ни покоя
И с апломбом своим инфантильным
Я уверовал в племя людское.
Кровь свою я цедил понемногу,
Раздавал и друзьям и знакомым,
Отправляясь тихонечко к Богу
По земным непонятным законам.

Не постиг я загадочный фокус:
Что первее - яйцо или птица?..
Но, чем ветренней кружится глобус,
Тем всё дальше с ладони синица
И всё больше рубцов и заплаток
Добываю с упорством ослинным...

Видно путь от того и не гладок:
Было много меня...

Год за годом идет, и уже не видны,
затянулись со временем раны,
шрамы той незабытой и страшной войны,
и все меньше в строю ветеранов.
Бьется Вечный огонь у Кремлевской стены,
это горькое наше наследство...
Проживите подольше хоть вы, пацаны,
что сражались без скидок на детство.

ПР
Пацаны, пацаны, пацаны
той далекой и долгой войны.
Как вы дороги нам, как нужны,
вы и совесть, и слава страны,
пацаны той великой войны.
Пацаны, пацаны, пацаны
той далекой и долгой войны.
Как вы...

Мой краснотал
Ждать перестал,
Просто устал
Ждать.
Город – вокзал,
Кто-то сказал –
«Чё, ты, Нахал,
Мать!»
Жёсткий рюкзак,
Льда мой резак,
Можно сказать –
Винт.
Коловорот,
Удочки – вот,
В луже мой брод,
Блин!
Будет ли клёв,
Может, пропрёт
Счастье моё,
Вдруг.
Ты перестань –
Видно ли грань,
Пить эту дрянь,
Друг!
Холодно, край!
Эх, наливай!
Клёва желай,
Вот!
Чу, заклевал,
Окунь, забрал,
Тянет нахал,
Гнёт!
Будет уха,
Не с петуха,
Ладно – ха-ха
Прочь!
Лёд верещит...

Я лежу на траве - мечтаю,
О тех далях небесных, земных...
Будто книгу, облака я читаю,
Среди букв извращенно-простых.

Вот, дитя с игрушкой играет,
Ну а мать чуть поодаль стоит.
Рукотворец скульптуру ваяет,
Или лист осенний кружит...

Там пастух и стадо овечек,
Только волка не видно рядом.
Вот прохожий, также беспечен,
И глаза с изумлённым взглядом...

Дальше ваза, подушка, ракета,
Табуретка и воробей,-
Это всё с сочетанием света,
Будто судьбы одиноких людей...

А эти облака...

Она сказала да и грустен стал взгляд
Это были её последние слова, ведь времени не повернуть назад.
Полная луна ей светила на дорогу,
она потеряла друзей, и с ней была тревога.
Её мысли, как и она сама, умирали,
был бой на выжывание, её руки дрожали.
Одна подруга держала её в этом мире
сред серых стен в полутемной квартире.
Лезвие блеснуло, но крови не видно
она непосмела....
и как же за жизнь ей стало обидно.
Одного любила, и то потеряла,
потому что вовремя чуства неузнала.
Достала...

Три дня лишь Иисус имел до срока,
Произошло чтоб чудо из чудес,
Сбылось чтоб предсказание пророка:
Распят был на кресте, потом воскрес.

Путь скорбный видел Иисус воочью,
Но возвратиться уж не мог назад,
И Он пошёл с учениками ночью,
Чтоб помолиться, в Гефсиманский сад.

Хотя часы остались до распятья,
Господня не окончилась страда,
Он назидал, должны что делать братья,
С уверенностью твёрдой, как всегда.

Сказал им Иисус: все соблазнитесь,
Как будет пастырь поражён, в тот час...

В вазочке роза у меня
Почти неделю простояла
Ее любить я начала,
И даже воду поменяла..
И хватит, думала, сполна!
Но видно страсти было мало...
Она не вынесла – завяла.