Виденье скрылось гробовое

Любимый, нежностью согрей
И подари души тепло,
О, дай прильнуть к груди твоей,
Мне холодно, и так темно...

Зажги Любовию своей
В моей душе Огонь Любви,
Пусть вспыхнут тысячи огней,
Прошу, любимый, не молчи...

Люблю тебя я сердцем всем,
Но сумрак ночи скрыл меня,
Кричу: "Ну, что это? Зачем?"
И только Господа рука

Поддерживает на плаву...
Мой милый, я люблю тебя!
Скажи, к кому ещё пойду?
Твоя я только есть, - ТВОЯ!

Ты не подумай ничего,
Люблю тебя ещё сильней,
А нужно мне...

Вот небо, серое от туч,
Пробил случайно солнца луч.
И всё покрылось позолотой:
Лес, поле, речка и болото.
Но, скрылся лучик, и, как прежде,
Я в тёплой кутаюсь одежде.
Стемнело очень рано, в восемь…
Но что поделать, это -… (ОСЕНЬ).

Прости меня, любимый, за притворство, за гордость мою юную прости
И лживое сердечное довольство священником как грех мой отпусти.
Прости мне то, что я всего боялась, старалась чувство жгучее не выдать,
И то, что я с любовью не рассталась и не сумела подлость ненавидеть.

Но, главное, прости меня однажды, хотя не знаю, сможешь ли простить,
Что я не рассказала тайны важной и не сумела трусость победить.
А я тебе ведь так и не сказала о том, как от улыбки сердце бьется,
И что с тобой я в...

Снова тучка набежала
На лазурный небосвод
И душа затосковала:
Видно дождь опять пойдёт.

Скрылось солнце, сильный ветер
Грязною листвой шуршит
И уже который вечер
Он по городу шалит.

Злой рукою обрывает
Он последние листы
И на землю их бросает,
Бьёт ажурные мечты.

Небо хмурится тучAми
На безбожный род людской,
Посылая не случайно
Дождь противный, облoжной.

Лес осенний. Небо ясно,
Ветер трепет сухостой,
На полянке гриб ушастый
Прячет шляпку под листвой.

Поезд едет издалёка,
Слышен мерный перестук,
Беспокойная сорока
Всполошила всё вокруг.

Вздрогнул лес и всё умолкло,
Вновь покой и тишина,
Будто чья-то недомолвка
Новым миром решена.

Но внезапно всё померкло,
Солнце скрыли тучек ряд,
И холодный дождик мелкий
Разливает листопад.

Ветерок прибавил ходу,
Кроны резко всполошил,
Листопадным хороводом
Круг магический вершил...

Лето, сумерки ночные,
Растворяют горизонт.
Соловьи поют шальные
Вдоль проселочных дорог.

День промчался незаметно,
Скрылся в розовый туман.
День растаял, словно не был,
Словно сон травы дурман.

Утихает вольный ветер
В сочных травах луговых,
Нагулявшись на просторах
Среди сосен вековых.

Зажигает небо звезды
Цветомузыку ночи,
По обочинам дороги
Изумруды светлячки.

На улице серость и сырость.
На улице грусть и печаль.
И солнце куда-то скрылось.
Не манит туманная даль.

Но сердце наполнено верой,
Что этот рассеется дым
И день заунывный и серый
Заменится днём золотым!
20 ноября 2010 г.

Когда, покинув стены храма,
Взошёл на гору Он, Его
Ученики спросили прямо,
Найдя в том месте одного:

"Учитель, было бы удобно
Кончину века всем узнать,
Когда б Ты рассказал подробно,
Как нам её предугадать".

Иисус ответил: "Берегитесь,
Чтоб не прельстил вас сатана,
И лжепророков сторонитесь.
Когда же голод и война

Постигнут вас, не ужасайтесь,
Всё то должно произойти;
Долготерпением спасайтесь
На вашем праведном пути.

Тогда восстанет брат на брата,
Чтоб поражать и в глаз...

Иисуса между тем к Пилату
Поутру в узах привели,
Поскольку смертную расплату
Исполнить сами не могли.

К тому жена сказать послала,
Когда он сел судить Его:
"Во сне я много пострадала
За Арестанта твоего.

Толпы не слушай оголтелой,
Внемли прошенью моему:
Худого ничего не делай
Правдоучителю Тому".

Тогда Пилат сказал Иисусу:
"Так что ж, Ты Иудейский царь?
Мне не нужна сия обуза:
Когда б Ты просто был главарь

Бандитской шайки, я имел бы,
Что в деле этом применить,
Но...

Одну уж книгу написал я
К тебе, достойный Феофил,
И духом несколько устал я,
И бег пера остановил.

Но время уж писать вторую,
Чтоб мир постиг свою вину.
Я службу чту за честь такую,
А потому теперь начну.

Итак Иисус, по воскресеньи
Явив Себя ученикам,
Им повелел пред Вознесеньем,
Чтоб шли в Ерусалим, и там

Хранили вверенное Слово
И ждали, не страшась невзгод,
Когда Он Духа им Святого
Во утешение пошлёт.

Они спросили: «Не теперь ли
Ты восстановишь царство нам?»
Но Он...