Ветров

Культ хищника на варварских клинках
(О, коим страх не страх)
Вспорол Европу.

Наездника степного
Отведала развратная тоска
Империи, что на семи холмах.

Ты, Пантеон, сложи великолепье
Перед восточным зверем,
Что зачат, был Волком-демиургом
В лоне степи.

Ты дичь всего лишь гуннам и аварам,
Монголам, тюркам и другим дитя
Небесного родителя,
Шаманам,
Властителям свободной стаи ветров.

Так пусть свистают стрелы
Сменой резвой,
И Мать-сыра земля несет коня
По степи огнеспелой...

Скандалит поздняя нагота
Осеннего настроения,
Ноябрь ликер разливает тоской,
И наше спасение
Ждет нас не там,
Где мы оказались с тобой.

Заучены песни до дыр
Ветров судорожных,
Вечер склоняется тьмой,
Кисель фонарей,
Затянутый стужей
В лед,
Освещает немой
Уличных пастбищ размах.

Срывается голос осколком надежды,
Виноградным сердцем Вакха
В груди
Качаем вино по сосудам нежным,
Одежды, одежды, больше одежды,
Дрожащая мантра бледной зари.

На сердце лед,
Холодный взгляд,
Искры надежды не горят,
Не греет нежности тепло
И сердце в страхе замерло.
Уйди. Забудь. Оставь. Не трогай.
Тропа твоя – твоя дорога.
Не проведу я параллель.
Моя тропа – тропа потерь.
Ледяное сердце,
А в глазах пустыня.
В мыслях повторяю
Только Твое имя.
Не подходи. Не отвечай.
Вопросов мне не задавай.
Подсказки тоже не нужны…
Пройдет…Все это – крик души
Ну вот, немного легче стало
Я роль свою уже сыграла…
От прошлого остался след,
Но скоро...

Ты любила собирать цветы
И дышать вечерним вдохновеньем,
Ты носила светлое стесненье
За улыбкой солнечной весны.
Мистицизмом уличала взмах
Встречных ветров
Да берез молочных,
Ты любила собирать цветочный
Аромат весны.
И на губах
Оставлять органику ручьев,
Хороводы расплетать лесные,
Под белесо-облачной пушниной
Ты сводилась в светотень цветов.

Когда в кармане пусто
И на душе тоска
Купи вилок капусты,
Головку чеснока.

Еще весьма недорог
(Притом весьма неплох)
Растертый в прах и порох
размоченный горох.

Поверьте - очень вкусно
Поутру, на заре
Горохово-капустно-
Чесночное пюре.

Еще весьма полезно
(Забудем бюллетень)
Его от всех болезней
Давать три раза в день.

Целебной силой ветров
Бактерию гнетет.
Бегом за десять метров
Больной вас обогнет.

Младенцы, тети, дяди
В масштабах всей страны
И спереди и сзади...

Сорвался лист с могучих серых веток
Под властью старых, призрачных ветров...
Ночной каприз затерянного света
Всего лишь тень от стаи облаков...

Сорвался лист, но счастье в том полёте
Увы, не суждено ему найти...
Он падал вниз, отшельник по природе,
Шёл по следам забытого пути...

Всё тот же дождь над пыльною дорогой,
Дым облаков плывёт над головой,
И только лист нашёл свою свободу
На том холме, за быстрою рекой...

Скажи, ведь это просто сон,
В котором пьяные летают птицы?
В котором по следам луны на озере,
Идут боги, ступая по воды бестрастной глади?

Скажи, ведь это же не я,
Который рядом с тобой идёт?
Ведь я же далеко, и в эту пору суток,
Я давно уже витаю в тех снах,
Которые я вижу днём.

Скажи, ведь это же не ты?
Тебя я так давно не видел рядом,
И вот сейчас идём мы рядом по земле: пустынной и немой,
Ведь правда, это же всего лишь духи?

Глумятся надо мной и посылают образы мне в...

На спящих холмах гнездятся священные звезды,
Каштановой дымкой влачится погонщик ветров,
Луной прорастает вода, забивает в слух гвозди
Молчание диких аллей и темных садов.

Приди ко мне миром, ночная запущенность мысли,
Мы в сонных шатрах обернемся плавучей душой,
На спящих холмах замирают дневные капризы
И красятся пеплом, как кожа, залитая в зной.

Лети,
Пока хватает силы,
На пол пути
Не сбрось крыла,
Пусть раскаленный добела
Шар солнца, по небу носимый,
Тебе укажет ясной верой
Куда направить
Ветров связки,
Лети
Свободой безотказной,
Мой взгляд,
Прожженный вдохновеньем.

Из тьмы воздушной
Просыпаться,
Прибоем южным
Осыпаться
На брег, что ждет в златых песках
Свободной песни на устах,
И чуткого до воли взора,
Лети, мой ангел беспризорный.

Желтые шапки церквей
Расцелует синяя сдоба,
Хрупкого взора сень
Заломит сердечной тоской,
Неба шаткая хата
В сердце выплеснет Бога,
Да на крестах развесит
Ветров свинцовых покой.
Молитвы дряхлых костей
Учуют колодцев ноздри,
Святою водой постель
Калека-душа заправит,
Желтые шапки церквей
Расстреляют синие грозы
Обнаженного неба Христа.
Дай мне, Боже, сил не ослепнуть.