Вещай оракул

Деревья, умерев, воскреснут снова,
И ветви явят вновь и цвет, и плод,
И утешенье посетит больного,
И дождь пустыню напоить придёт.
Всё в круговерти, всё всегда иначе:
Ложь бита правдой, радость – неудачей.
И море жизни движется всегда,
Прилив – начало скорого отлива…
И ткёт узоры тёмная вода -
И ткань порой жестка, порой красива.
Нет счастья, чтоб однажды не прошло,
И сменится добром любое зло.
Весна пройдёт, не вечен листопад,
Вот кончен день, вот ночь светлее стала,
И стаи птиц в...

Законоведа Никодима
Приняв, Он стал ему твердить:
"Сначала плоть людей родила,
Теперь же должно возродить

Святым вас Духом, и нетленье
Дано вам будет, ибо плоть
Обречена на разрушенье,
А дух бессмертен, как Господь.

Дух Божий, где захочет, веет,
И всяк, кто должен стать святым,
И удивиться не успеет,
Как обладаем будет Им".

Тут Никодим спросил: "Как может
Всё это с человеком быть?"
Иисус сказал: "Сомненья гложут
Тебя, не в сипах ты вместить

Простого знания земного,
Сочтя...

Мне не шутить обидно,
Обидно и не шутить…
В этом признаться ль стыдно,
Стыдливость, слог – не громит…
Мысли слагавши посильно,
Обильем тот насмешит…
Юмор – явленье стильно,
Коллоидность в нём кипит…
Смешки вещают дивность
И дивность, здесь, что-то злит…
Может путь в примитивность,
В безшуточный – Главлит?!

Я – Модуль. Маленькая мера.
Я – Modulus. Самостоятельный продукт.
Из общего я выделяюсь, верно,
Извлечь детали из меня – напрасный труд…

Функционально завершённый узел…
И кем-то заданная величина…
Я этой жизни составная часть, наверно,
Я часть, которая ей жизненно важна…

Я общего частица. Модульная вещь.
Я состою из тысячи частей запасных.
Меня сломать, ребята - труд напрасный.
Я в мире этом просто есть. Я есть.
И мне давно уже совсем не страшно…

Святые наши женщины,
Отвеку гибли первыми,
Вы жертвами военщины;
С истерзанными нервами
Сражались вы за каждого
Поникшего, пропащего –
Вы, мучимые жаждою
Героя настоящего,
Не ведая усталости
И не щадя усердия,
Из неизбывной жалости,
Как сёстры милосердия…

О сколько вас отверженных,
Локтями отодвинутых,
Как вещи те, подержанных
И в сторону откинутых,
Бесправных, обесславленных,
Забытых, расхорошенных,
На сквозняке оставленных,
На снег и холод брошенных!

Простите же нас...

Но фарисеи уж прислали
К Нему своих учеников.
И те Иисуса вопрошали:
"Скажи нам без обиняков,

Должны ль на Римлян мы работать,
Чтоб им оружие ковать,
И позволительно ли подать
Царю нам Римскому давать?"

Он превосходно им ответил,
Их души взглядом отворя:
"Чей лик на пошлинной монете?"
Те молвят: "Римского царя".

Тут Он сказал: "Запоминайте
Теперь на многие года:
Царю царёво отдавайте,
А Богу - Божие всегда".

Тогда законник, искушая,
Спросил, в надежде на успех:
"Учитель...

Жизнь, написанная черной кровью
по белому снегу,
которую не вырубишь острым лезвием памяти,
которую не отбросишь как старую
ненужную вещь,
твоя жизнь,
чего оно стоило,
это количество труда
общественно необходимого
для ее производства?
………
Где он, Ад?
Где он, Рай?
Там, где личный твой опыт.
………
Я боюсь слов,
пожертвованных бумаге,
мертвые знаки и символы,
иногда они говорят правду,
иногда они прорезают
ткань эфемерного
жизнью.
………
Кто они,
эти маленькие ангелочки...

В саду моем заросших два пруда.
Два ветра стерегут один опавший лист,
Один мне скажет нет, другой мне крикнет - да,
Иди - ищи того, чей отзовется свист.

Лови сквозь сон ветвей движенье соловья.
Весенних чувств ему дай дудку в семь колен
И песня про любовь, про светлые края
Вернет меня туда, где ничего взамен.

Но я смотрю в тот мир, где сходятся пути.
Где вещи всех мастей находят свой приют,
На увяданья тлен, хоть смейся, хоть грусти,
Танцуя полонез в пыли златых минут.

Все, что видим мы, видимость только одна.
Далеко от поверхности моря до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей не видна.

Омар Хайям

Я спал в тисках отлитых льдом озер,
И мне в больной метели снов приснилось,
Как маки плавились душистым соком зорь,
И пеной облачной ладьи струились лилий.

Рядился лес журчаньем вещих хвой,
Плескалась трав душистая прохлада,
Играл огнем лазоревый пробор
Реки блудливой, горным водопадом

Луч отрывался от небесной печи
Окатывая медом с молоком…
Проснулся я – дыхание твое
Легло туманом серебристым мне на плечи.