Велесова книга

Меркнет яркий день,
Во власть вступает тьма.
Черных крыльев ангела- тень.
Там прячется моя душа.

На камнях, среди сухой травы
Мертвый ангел лежит,
Проклятый богом света и тьмы.
Кровью и ядом облит...

Сломаны крылья,
Вынуто из души сердце.
Тело давно остыло,
Пришла к нему Смерть.

На каменных плитах
Лежит кровавый нож.
Ангел пеплом укрыт,
В тишине исчез его последний стон...

Дьявол склонился
Над мертвою душой.
Своему отцу он молился,
Заслонил он ангела собой.

Замерла...

Земли тверды, небосвод Твой прекрасен и строен;
Не поколеблются горы и свод голубой.
Славлю Тебя, потому что я дивно устроен;
При пробужденьи я всё ещё рядом с Тобой.

Идолы идолам дарят случайные крохи,
Ты же, Всевышний, своих не замедли спасти.
Зри - не стоит ли твой раб на опасной дороге.
Так обличай, чтобы встал я на верном пути.

В тень Твоих крыл да сокрой от внезапной угрозы,
Верным щитом защити среди бранных полей.
Не пред Тобой ли в сосуд мои собраны слёзы,
Все мои дни не...

За окном колдует пышно осень,
А девушка одна в дому — болеет,
Температурит, расплетает косы,
Рука листает книгу… и немеет.

Симфония души грустит весь вечер,
И чашка чая позабыта — остывает;
Лист желтенький к стеклу прилепит ветер,
Сердечко одиноко изнывает…

А осень медитирует дождями,
Томительными днями ожиданий,
Утопий дальних навевая грезы…

Безвольной кисти белизна,
В прожилках синих…близость сна, —
Как запах опиумной розы.

Пожелтевший лист.
Падают один за другим -
Книга осени

Я Папюса книжку в детстве нашел
И с нею под мышкой в школу пришел,
Рассказывал детям как выглядит мир,
Как призраки ночью свой празднуют пир.

Открылися рты и молчанье настало,
Я водрузился у пьедистала,
Лярвы и прочая нечисть пошла,
Куда-то исчелзла половина крыла.

Другая осталась и слушала дальше,
Я голос понизил - ни слова фальши:
Вам выдержать пост бы необходимо,
Копить к ритуалу огромную силу.

Ловите лягушек, воруйте козлов
Из них попросите у родителей плов.
Отказам не...

Затихаешь в объятьях полночного сна,
в нём грядёт анфилада сумрачных комнат,
над Невою восходит блесною Луна,
за которой соблазн погрузиться в омут,

задевая за камни, что помнят века,
голосами героев, затихших в страницах,
души их, воспарив, унеслись в облака,
или в дальние дали с стремительной птицей?

Не уходит ничто. Ноль — не есть абсолют.
До тех пор, пока память в открытых архивах
не проводит ревизий, там бодрствует люд,
в книге жизни отметивший путь свой курсивом...

Мы карабкаемся вверх по отвесной скале,
А в лицо нам солнце и ветер,и снег,
Что ж не сидится нам внизу,на земле ?
Почему нас неизменно тянет наверх ?

Острые гребни,холод и страх,
Крутые расщелины и опасность лавины,
Мы еле идём на ватных ногах
И,всё же,тоску на нас наводят равнины

Только наверх,почти по прямой,
Нет кислорода,из носа кровь,
Но нет дороги у нас иной,
Горы и риск - это наша любовь

Но вот ты дошёл,покорилась вершина
И наступают триумфа мгновенья,
Позади трудный...

В каплях дождя лобовое стекло.
Капля-слезинка бежит по щеке.
То что случилось ,оно ведь ушло.
Время подобно текущей реке.

Нам не войти в ту же реку опять.
Будет другою вода в ней всегда.
К счастью иль горю не можем мы знать.
Что впереди там у нас никогда.

Книгу мы Жизни, свою каждый пишем.
Шанс дан один раз лишь в ней написать.
И если строчки в ней глупые вышли.
Их из неё мы не сможем убрать.

Что ж, подведём мы под ними черту.
С чистой страницы начнём всё опять.
Любим ведь мы...

...голод и холод, и терпким, неприсным, незванным,
жёстким цигуном стоим мы на фоне Москвы -
дакинь в уборах с костями мы молим - нирвану
дайте поэтам при жизни нагой обрести -
мы, как и вы, без одежды, хотя и мужчины -
сколько об этом написано радостных книг! -
поняли цепь неразрывную - плод и причину,
часто ночами приходит Великий Старик -
он говорит с нами по анадама-, андамански,
на диалекте нагорий святого Амдо,
да, дорогие, вы правы - сансарное пьянство
бросим, конечно, не то...

Тусклый свет из окна в серый фон обращал его комнату,
Он продал все, что смог: мебель, книги, одежду – недорого.
А осталась кровать, одеяло, когда-то мохнатое,
Но в такой нищете, он был счастлив – жила его статуя.

Он творил ее год, год потерь и тревог, еле выстоял,
Вся одежда – труха, а кругом мерзлота, все осмыслено,
Вот она перед ним, словно ангел стоит – улыбается,
Как он много страдал, как отчаянно ждал, но какая красавица!

Но в тот вечер ударил мороз страшной силою,
И творцу...