Вечная слава героям ВОВ

Мне письма пишут…-
Иногда, но мало их читаю…
Сквозит рефрен средь содержаний…-
За Поэта признают…
«Мол, к Вам пишу я…,-
своего значения не знаю…
Определите ( из контекста… ),
не сочтите уж за труд…».

Опять про травки некие и бесконечные…,
и липовых героев…
Про ожидаемое больше, вечно, в жизни этой,
но, увы ( для них ) кругом обман…
К нему туман… А как без рифмы сочной столь
( но вроде ), меж убогости настроев?
Опять же о душе, где состояние мерилом
постоянным - суть тоска...

В глубокой древности зал'ожен,
Российский Флот был крепко сл'ожен.
Им, делом славу свою мн'ожа,
Урок врагу не раз был дан.
Шёл дальше Флот уже Советский,
Громил могучий флот немецкий,
И, морем чтобы наглядеться,
Он просто вышел в океан.

Не в услуж'енье на подм'остках,
Во Флот рвались служить подростки,
Их души были не в кор'осте,
Не веря фразе: "Не могу".
Но время тихо пролетало,
Пришло развратное начало,
А в кабинетах не качало –
Флот пр'едан был на берегу.

Не стало ныне...

Хлопая в ладоши,
Мы славим героя -
Вот он, с блеском в глазах.

В глубокой древности заложен,
Российский Флот был крепко сложен.
Им, делом славу свою множа,
Урок врагу не раз был дан.
Шёл дальше Флот уже Советский,
Громя могучий флот немецкий,
И, морем чтобы наглядеться,
Он просто вышел в океан.

Не в услуженье на подмостках,
Во Флот рвались служить подростки,
Их души были не в коросте,
Не веря фразе “не могу”.
Но время тихо пролетало,
Пришло развратное начало,
А в кабинетах не качало -
Флот предан был на берегу.

Уже не стало адмиралов...

Пробивается трепетный стих
Средь попсы удушающей гнили.
Что ж ты, Муромец, скорбно притих,
Или вороги дух надломили?

В страстотерпной судьбе мужика
Бог страданья, как видно, утроил.
Богатырь отдыхает пока,
Но гусляр уже струны настроил.

Меч возьмёшь иль с камнями суму –
Для победы в войне безразлично.
И ещё неизвестно, кому
Больше слава героя прилична.

Босяки мы и есть босяки,
И в калашном ряду нам не место.
Под плетьми от бандитской руки
Бурно всходит кровавое тесто…

Мне дайте жезл придворного поэта,
Я буду власти славить и страну,
Гарантию лишь дайте, что за это
Жить буду вечно я и не умру….

И никогда пред Богом не предстану,
И Он меня не спросит: Почему ?
Свой дар я продавала неустанно,
Насилье прославляя и войну.

Давид в Псалтири мне укажет дату:
«Читала? Ведь написано давно,
Что откупить не сможешь ты за злато
От Бога душу брата все равно."

И плату за стихов сошедших лаву
С моей души потребует Господь,
И проклянет навек людскую славу...

Божественное дитя, где бродишь ты в поисках счастья и радости,
Предназначенный для самой великой на свете любви?
Где ищешь спокойствие ты и высшей услады,
На каких полях потянутся к небу жизни твоей цветы?
Свети всегда, всегда будь свят и светел,
Проявляя Любовь и Добро в каждый момент,
Будь искренним и радостным, как дети,
Для грусти поводов в природе просто нет!
Нет места лишним думам и переживаниям,
Причин для романтической печали:
Ты действуй, и божественным сиянием
Засветятся...

Мама Вове разрешила
Одному идти гулять.
Вмиг оделся и спешил он
Уж галоши надевать.

Мама вдруг: «Переобуйся!
Сухо нынче, грязи нет!»
«Мама, мам, ты не волнуйся!
Я найду!» — готов ответ.

Ясные очи детских фантазий
Льются березовым соком души,
Ты поспеши, а не то сомнут грязью,
Ты поспеши их мечтой согрешить,
В россыпи смеха купаясь улыбкой,
Нежной тропой заправляя дела,
Вечность, она ж и для вечного зыбка,
Тает мгновенье, как ветра молва.
Крест одиночества, жар переправы,
Все отступает пред мирной звездой,
Вечная слава для вечности слабость,
Сходит победа с прикладов золой.
Ясные очи детских прогулок
Тихо ступают по сердцу в елей,
Ты поспеши, ночной переулок...

Не зову я назад то что было.
Что прошло не желаю вернуть.
Жизнь сломать нас пыталась и била.
Только вместе мы , нас не согнуть.

Не о славе я в жизни мечтаю.
Своё счастье я в жизни нашёл.
И удачу свою повстречаю.
Я пока до неё не дошёл.

Мне бы только найти место в мире.
Где не буду я вечно чужой.
Где я свой и все будут своими.
И где мир скажет мне, что он мой.

Об ушедшем грустит пускай слабый.
Тот кто сломлен , а я не из тех!
Обожён и побит и ограблен.
Но смеюсь и задорен мой...