Вечерние посиделки у окна

Ветер ставнями окна играл,
пели хором вечерние цикады,
и клевера плавился нектар,
сиреневые тучки над лугами.


Цветы полночной негою полны,
вдыхали тонкие дурмана ароматы,
росой алмазною разлиты духи,
дымкой невесомою на розы легли.

Мигали звезды в тишине,
как острова далекие в тумане,
в мире волшебной красоты,
вспыхнуло яркое пламя луны.

Гляжу в окно у дома дворник косит,
Редкая травка падает к ногам.
И вспомнились мне, словно праздник, сенокосы
С вечерним выездом на дальние луга.

Всё было так обставлено красиво,
Всё исполнялось , словно ритуал.
Хозяйка , что то жарила, коптила!
На косовицу всех хозяин приглашал.

Обед в полях.. . почти ведро сивухи.
Пей ешь...ещё добавочки проси.
Нет, не для пьянки для поднятья духа
На пир ночной хозяин пригласил.

Часа два сна и вот уж мы готовы
Покосом...

А я люблю депрессии,
Особенно потом…
(Смешно - поэт на пенсии,
С желаньями, притом!)

Весь день - в себя гляденьями…
Как гром по голове -
Вечерние безделия,
И так недели две!

Ни строчки - ни пол строчечки,
Как ночь в окне без звёзд.
Луна в своём пророчестве
Дымит как паровоз.

Депрессия как женщина -
Без видимых причин
Залепит вдруг затрещину,
Сиди и не рычи!

Но день придёт (коль жив ещё!)
И снизойдёт с небес
Прощенье, торжествующе…
(Не жалуйся в Собес!)

И строчки...

Кто-то внутри меня шепчется о тебе.
Приглушая музыку, я слышу их голоса
В трепете ветра, скользящего по волосам.
Твое имя мелькает в их тихой вечерней мольбе.

Его отражают глухие стены домов,
Им в полудреме чудится твой силуэт
В холоде этом, в дыме чужих сигарет,
В шорохе легком первых осенних снегов.

Кто-то внутри меня хочет сказать: "Прощай".
Хочет сказать, но говорит: "Прости".
В душу мне лезет, пытается тенью ползти,
Колкой, как нож и черной, как утренний чай.

Кто-то...

Золотисто-оранжевый зимний закат
Уводит шар солнца за горные сопки
Озаряя мир огненным золотом света заката,
Что в трескучем морозе томиться сгорая.

Золотисто-яркий закат окутает золотом мир
И поверхность морей серебряно-ледяную,
Что украшена бирюзой снежно-искристой
И ветром надутые фигуры изо льда голубого.

Замерзшая поверхность морей голубая
В серебристом оттенке чарует своей красотой.
Укрыта она порою вулканами снега, что
Сияют искрой бирюзовой в золотом вечернем...

Мы сперва пошумим и попьём,
А потом помолчим и поплачем.
Нам вчера было всё нипочём,
А сегодня, с годами, иначе.
Казахстан, Сахалин и Москва,
Севастополь, но вот остаётся,
Ко всему предъявляя права
То, что родиной нынче зовётся.
Вот она за морозным окном,
Вот она за упавшим сараем.
Распахнула крутой окоём,
Её воздух почти осязаем.
Вот она у разбитых дорог,
У прогнивших оград палисада.
В дни свершений и давних тревог
Нам спасенье была и отрада.
Осторожно присядь на крыльцо...

Встрепенулась ночь от звуков пианино,
Полетела песня вдаль за сотню вёрст,
Мне с тобою хорошо тогда так было,
Ещё окна разрисовывал мороз.

Голос твой затронул струны в моем сердце,
Помню, как звучала музыка в душе,
Я не смог сидеть безропотно на месте,
Ноги сами понесли меня к тебе.

Ты была в одном вечернем синем платье,
Пальцы рук твои, как пара лебедей,
Грациозно так до клавишей касались,
Словно я был на балу ушедших дней.

Помню, как припал губами к твоей шее,
Мои руки...

Они сидели рядом
и просто молчали,
просто смотрели
друг другу в глаза,
пили чай с ароматом
лесных ягод,
за окном шумела весна,
было прохладно,
немного сыро,
ветер гудел,
или играл
скрипичный концерт,
на подмостки
старой квартиры
падал портьерой
вечерний свет;
закат
подбрасывал в топку
золота,
а они всё молчали,
словно снова учились
прощать друг друга,
словно снова учились
любить,
и, прощаясь,
верить в приметы,
считать минуты…

Среди ангелов черный,
Средь людей, словно снег.
Жить один обреченный,
Целый век.

Не заметен толпою,
И не воин один.
С обретенной любовью,
Господин.

И никто не отнимет,
И никто не узрит.
Как Луна форму примет,
И восходит в зенит.

Да седая равнина ,
Отразит его свет.
С ним уже неделима,
Примет цвет.

И на окна ложиться,
Как вечерний туман.
И любимой приснится,
Самый яркий роман.

А в рассвет испарится,
Перламутра дурман.
И с тобою простится,
Этот яркий обман.

Но...

Роса вечерняя ложится на цветы,
И молодой повеса у окна томится,
- Пока в саду не видно стражи, выйди ты,
И улетим из плена как на крыльях птица!

И вот она, жемчужный бог во всей красе,
Юнна, стройна, похожая на фреску,
- Мне дали яд, и за столом собрались все,
И ждут, когда умру я, за любовь в отместку.

И на глазах она поблекла как цветок,
Что положили у огня, сорвав жестоко,
И лепестком слетел на юношу платок,
Раскрывший связь их, как посланец злого рока.

Когда вбежали...