Вдыхая смерть цветка

Сколько их, кому маваши
Смерть заправила поддых!
На селе Большие Каши
Мертвых больше чем живых...

Полночь. В маленькой избушке
Скатерть цвета кумача.
Три старушки-помирушки
И волшебная свеча.

На погосте, где опушка,
Не дождетесь, вашу мать!
Три старушки-помирушки
Отказались помирать.

Сыр, морковные ватрушки,
Земляника, чай мате.
Три старушки-помирушки
Подзанялись карате.

Целый день гремят костями,
Грушу с криками «Кия!»
И локтями и кистями...
Не боятся ни … кого...

Счастье умерло. Я вдова.
Все банально: гроб и яма
Льют уста прощальные слова
Траур. Скорбь. Лопаты. Все как надо.

Слезы капают. Летят минуты.
На душе туман и слякоть.
У покойного глаза на мир сомкнуты,
Он меня не видит. Нужно ль плакать?

Боль со временем исчезнет. Не совсем.
Воспоминания поток слез будят.
Что ж. Смерть пережить придется всем.
Но смерти счастья вряд ли кто забудет.

Верёвка. Мыло. Снег. Зима.
Семь человек сошли с ума.
Они мертвы, но телом живы.
И в предвкушении наживы
Прислуга смерти принуждённой –
Палач, что кровью оклеймённый.
И чёрные глаза прислуги
Приносят пленным только муки.
И вот уж семь голов в петле,
Над ними ведьма на метле.
Взмах крыльев смерти, ведьмин смех…
Убили пленных без помех.

Мы ожидаем Смерть!
Её Мы и боимся!
Но не Она страшна,
А то, что к ней ведёт!
Она Нас примет "враз"!
Любого, без Амбиций!
Хотя своих "Даров"
Не Любит и не ждёт!!!

Погиб кузнец. Жил-был, да вдруг и умер
В единый день, в единый краткий час.
И прозвучал последний смертный зуммер
Нежданно, как для каждого из нас

Он прозвучит. Коллеги поневоле
Потрясены, но более – жена,
Что стала вдруг вдовой в земной юдоли
И в мире злом осталася одна.

Врачи подозревают отравленье,
Но их вердикт от смерти не спасёт.
Цените, люди, каждое мгновенье
С любимым! Не вернёшь, когда умрёт.

Я зрел его работы. Изумленья
Достойные и всяческих похвал.
Он Мастер был...

Отрывает душу смерть
от заплеванных костей.
Ей бы в небо улететь –
нет здесь свежих новостей.
Ходит, милая моя,
раздавая пироги.
Где сейчас судьба твоя?
Градом свежий снег прибит.
Скоро будет веселей,
скоро станет лучше жить,
потому что люди злей.
Им не хочется дружить.
Что-то хмуриться зима,
может мы тому виной?
Встанет в поле ведь сама,
разбросав белый покой.
А потом по кругу бег,
за тобою и за мной.
Смерть устала, легла в снег.
Брошен в бой косматый рой.

Когда его настигла смерть,
Он дверь забыл закрыть.
А рядом продолжали петь,
Курить и говорить.

Не отыскалось нужных слов,
Чтобы спасти от муки.
Бессильны были докторов
Врачующие руки.

Мгновенье оставалось жить,
Все за горами,
За годами.
И он пытался шевелить
Сухими жёлтыми губами.

Одно просил – похоронить,
Чтоб ближе быть к жене…
Но эта жажда жить и жить
Продолжилась во мне.
1979г.

Не всё так просто, как казалось,
Не всё легко так, как мечталось,
И в теле копится усталость,
Даря уму и сердцу вялость.

И из-за умственных метаний,
На сердце боль переживаний.
Она — душевных, плод терзаний,
Причина злых заболеваний.

А мир текуч и изменившись,
Меняет нас и наши жизни.
И станет здесь и там вдруг лишним,
Тот, кто из прошлого — из бывших.

И не найти бед злых причины,
Тем, кто из грязи и из глины.
И путь Земной — и даже длинный,
Ведёт не в истину — а мимо.

А...

И не сказал он ни слова, о синтаксисе, изуча-
ющем строение словосочетаний и предложе-
ний, взаимное влияние их друг на друга, ма-
ния слов упруга, беден нынче язык, его носи-
тель, без тайн, скуден, сконцентрирован на
свои сомнения, а от него требовали не/над
вербальное общение, повествование, между
строк, над плоскостью текста, без поклонов и
провалов, хождений под луной, по карнизу,
ни шага в сторону, (от его круиза), межгалак-
тическая сумятица, преодоление горизонта
событий...

О, кровью истекающий прекрасный гладиатор,
Как ты лежишь красиво, все тобой восхищены!
Ликует Колизей, довольна чернь и император,
И женщины кричат, от возбуждения бледны.

Страна твоя сдалась, страшнее смерти рабства вехи,
Предателям там хорошо, и в рабство продан ты,
И вот теперь красиво умираешь для потехи
Чужой и бесноватый, людоедской злой толпы.

Но скучно всё равно сенаторам и их плеядам,
Залившим кровью и вином по горло целый мир,
Пресыщенность им жизнь коварным...