В толпе

Я придуман здесь был,
Сам в себе лишь живу.
И не знаю то ль жил,
То ли спал наяву.

На моих дней тропе,
Мир воздвиг бед гряду.
И свернув, я в толпе,
Средь чужих мне иду.

Мир придуманный мной,
Нереален, он странн.
В нём двуликой судьбой,
Мне по жизни путь дан.

Мир дуален, текуч,
И в нём всё с двойным дном.
Даже тот, кто могуч,
Под судьбой ходит в нём.

Быстро юнность прошла,
Мир ко мне другим стал.
Под двойным дном тепла,
Холод стуж в нём лежал...
Марковцев Ю.

Буйство зелени в расплавленном июне
Лишний повод прогуляться вдоль Невы.
Голоса крылатых утренних певуний
Раздаются рядом, выше головы.

Ветер с Балтики не сильный, но прохладный,
Для прогулок в центре города как раз.
Питер летом в будни выглядит нарядно,
Под присмотром миллионов добрых глаз.

В парках запах распустившейся сирени,
Перезвон трамваев в уличной толпе.
Прогуляться в одиночку это тренинг,
Путь вперёд обозначает парапет.

Так он выведет гуляющих к заливу,
Широка...

Ничего, ничего не охота,
Шевелиться не хочется, но,
Новый день с утра гонит в заботы,
В мир, где всё надоело давно.

В мир, где ценят пока ты им нужен,
Где всех делят на свой и чужой.
Где разменной монетой жизнь служит,
Для властей и элиты земной.

Где у разных племён Богов лики,
Носят их, кожи цвет и черты.
Где бревном в чужих взорах соринки,
И врут часто, надеждой мечты.

Только всё суета — ни в чём смысла,
Нет, его ум придумал в нас нам.
Чтобы не было, как бы не вышло,
Всех...

Господь, прошу, храни меня
От гнева и напасти,
От ливня, страха и огня!
Всё, знаю, в Твоей власти!..

От бурь свирепых, от обид,
От алчности и злобы!
Мой путь к Тебе всегда открыт,
Прошу сердечно,чтобы

Пройти достойно по тропе,
Ведущей в царство рая!..
И в одиночку, и в толпе
Идти, вновь выбирая

Надежды лучик, ясный свет,
Восторг, добра истоки!
Прошу, Господь, спаси от бед,
Даруя звёзд потоки!..

Забери меня лето в закат,
Я озябший, смогу в нём согреться,
И забыть мир, где души болят,
И страдает, без радости сердце.

Мне здесь холодно, очень-преочень,
Здесь эпоха холодных времён.
В ней ко дну, меня тяжестью строчек,
Придавил, дней суровых закон.

А апрель в ледяные ладони,
Мою жизнь взяв, туманом укрыл.
И в ней сыростью, время наполнив,
Плоть и душу, во мне остудил.

И в тумане, озябший весь, где-то,
Я брожу, добра между и зла.
И как манну с небес, жду дней лета...

В тополином пуху, словно в белом снегу,
Во дворе, у подъезда скамейка.
Мы за счастьем спешим и живя на бегу,
Не увидим, в толпе человека.

Среди множества дел, слов, событий и лиц,
Мы живём, словно в бурном потоке.
Подымаемся ввысь и вдруг падаем ниц,
Разбиваясь, душой на осколки.

Врём скрыв чувства, врут нам,
Ложь сплелась с правдой, став её частью.
И мы верим ей сами и верят словам,
Полным веры в себя, жаркой страстью.

И живых роз букет,
На столе в вазе быстро завянет,
А...

.
Кипят черноморские волны.
«Меркурий» стремится вперёд,
отвагой и мужеством полный!
Присяга на битву зовёт!
Отваги и мужества полны!
Бой смертный, кровавый грядёт.
.
Турецких линкоров бортами
зажат несгибаемый бриг.
Прибитый на гафель гвоздями
стяг русский над морем парит!
На гафель прибитый гвоздями
стяг чести в бессмертье летит!
.
Едины в решении смелом
погибнуть в неравном бою.
Герои свершают умело
маневры и бьют по врагу!
Герои воюют умело.
Изранены, бьют по врагу...

Не понимаешь путаных моих строк,
не принимаешь правил моей игры,
книжку мою таскаешь с собой в метро,
где-то в портфеле прячешь, боясь открыть.
Можешь читать, а можешь и не читать -
только сначала выучи мой язык,
чтобы понять, как мчат поперёк листа
быстрые своры яростных строк борзых.
Можешь ругать, а можешь меня хвалить,
сукой бездомной выгнать мою любовь,
но в феврале всё так же снега валить
будут,
скрывая тайну её следов.
Можешь со мной не спать
и не спать со мной,
мысленно...

I
Разъела соль асфальт сырой Москвы…
Я отдаю ей день, и дань - как в детстве.
Она мой город. Никуда не деться
мне с этих гулких древних мостовых.
Бродить за снегом, улицы листать,
следами расставляя многоточья.
Смотреть - как неба свод светлеет к ночи.
Заварка дня уже почти спита,
и тьма в стекло оконное домов
плеснёт привычно свой янтарный бренди.
Любить его - он сибарит и дэнди,
мой город. С ним легко мне стать самой -
любимою беспечным божеством,
пасущим табуны коней крылатых...

Как просто жить в молчанье золотом,
ронять слова как ночь роняет звёзды.
Безмолвье, мой кумир вуалехвостый,
владеющий исписанным листом, -
по слову цедит скаредный тиран,
бог многоточий, всё ему не в тему.
Так в кухне ночью пропускает кран
воды секунды раковине в темя.
Так снег ложится, двор укрыв к утру,
за слоем слой, страница за страницей.
Не напишу, и значит - не сотру.
Ещё, не стану спать - не будет сниться.
Не стану думать, будет гладким лоб,
ещё один в толпе многоголовой...