В споре

Давно, в совково-позабытые года,
Людей, что постоянно смотрят не туда,
Гонимых жаждою, хотя кругом вода,
С метущейся душой израненной всегда,
Нередко ПоТрое сводило – было, Да.

Формально, глас народа это осуждал,
Всетрезвую мораль повсюду насаждал,
Почетной грамотой непьющих награждал,
Ослушников, с дубиной штрафа поджидал,
А втихаря, тайком – интимной встречи ждал.

Парторг-комсорг с душевностью, увы, на ВЫ,
К ним за сочувствием кто ж преклонит главы,
И если злой не хочешь...

Отложим все споры,
Полюбим друг друга,
И никогда больше не будет нам туго.
У Иня есть Друг
У Яня Подруга,
Согретых лучами
Вездесущего Круга!!!!!

Вседержавные воры
Громогласно лукавят,
Превращают нас в быдло,
Льют потоки вранья.

Безполезные споры
Нас к добру не направят,
Если будем мы верить
Пустословью ворья.

Я и твёрд, и спокоен
Через веру в Мессию,
Что вовек не оставит
Здесь меня одного.

И один в поле – воин,
Если он – за Россию,
Потому что Россия
Станет враз за него.

В дружбу верьте
Спорам вопреки,-
После смерти –
Все мы – земляки!

На бегу, мы встретились глазами,
Расходясь как будто корабли.
И того еще не знали сами,
Что так близко судьбами прошли.

Женщины, прекрасные, без спору
Кружатся порой вокруг меня,
Только ощущенье будет скоро,
Что в тот день я что-то потерял.

В твоей жизни разные мужчины
Образуют бесконечный ряд,
Только ты тоскуешь беспричинно
Вспоминая мимолетный взгляд.

Мы не вместе - в жизни нет идиллий
Шанс ловить наощупь - тяжкий труд
И одни места мы проходили,
С интервалом в несколько...

Древа родовые перевиты,
Листья перепутаны у кроны.
Стали дети лейтенанта Шмидта
Внуками великого барона.

Не читать Алёнушкиных сказок,
Где в болотце плачет братец-козлик:
Нынче он себя легко и сразу
Из болотца вытащит за косу.

Не напрасны споры с бургомистром:
Отрекаюсь-каюсь я — и снова
Девять уток свяжет меткий выстрел
Красной нитью с косточкой вишнёвой.

До Луны гремящим фейерверком
Улететь — и завтра возвратиться,
Чтобы пролететь над Кёнигсбергом
На ядре с крылами...

Печаль, облечённая в Свет озарения,
Кружилась над смертной юдолью.
«Расстаньтесь с привычною болью,
О люди! Проникнитесь смыслом смирения,
Почувствуйте груз и порок осуждения,
Познайте блаженство простого прощения!
Все грёзы изъедены молью,
А мысли пропитаны солью».
В ответ - только плотное, тёмное облако,
Внутри некрасивые блеклые образы.
И хохот разнузданной плоти.
В ней страхи о смертности бродят.
И копятся, множатся горькие опыты,
Покрытые липкой мозолистой копотью.
Глядит на...

Поспорила лиса с ежом.
Пожалуй, спором не назвать
То хвастовство, что лишь с ужом,
Сравнить уловки, ей под стать!

И, как прилежный ученик,
Раскинув ушки, слушал ёж.
Завидуя, головкой сник…
«Эх, мне бы тоже так!» И что ж:

Хоть удалось лисе суметь
Уловкой миновать капкан,
Охотник, шедший по пятам,
Накинул на плутовку сеть.

Лишь носик углядев зверька,
Предвидя новый свой улов –
«А ну-ка – в сеть!.. А, кто таков,
Уж, разберусь наверняка!»

Свернулся в страхе ёж в клубок...

Если Истина есть, то сама по себе Она всё же бесспорна,
Потому-то и спорить о Ней и неумно и неплодотворно.

***
Лежит земля под ногами отвека,
Ключи от неба - в руках человека!

***
И думать надобно ещё уметь.
Искусство также - знанием владеть.

Среди откликов — крепких, путевых…
Среди споров:
так — можно!… нельзя!…

Я встречаю по паре издевок.
Не от спорящих.
От обезьян.


Мой удел: вызывать к жизни — Слово…
Бередить. Удивлять. И спасать.

Бейте-чествуйте мастерового…
Но не пробуйте — здесь же
поссать…


Это ж для стариков и детишек:
чистый дом!! На — потом и сейчас…


Ни шута обезьяны не слышат.
Вон, как прыгают… как верещат…
И кричат тут пискляво и жестко…

Знать, поэзия им (за издев!)
пропорола...