В службу

Зима по Дону сейчас гуляет!
Вихрем в степях подзавывает…
Позёмка по дорогам кружит,
Водитель при заносах тужит.
На железном коне не пробиться!
Приходится в сугробах ютиться…
Дорожная служба не справляется,
А зимушка здесь улыбается.
Трудно с ней кому здесь справится!
С сугробами большими управиться…
Природа матушка завсегда сильна!
Человеку переломить её нельзя.
Коль стихия, где за своё берётся!
Там человек завсегда надорвётся…
Остаётся ему, только на Бога надеяться!
В трудностях...

Коль красавицы стали людей сбивать…
Пора Президенту эту структуру менять!
Милиция себя в лице народа не оправдала,
А полиция себя! В беспредел вогнала.
Куда не кинь, сводки криминала глянь…
В полиции дисциплина прямо дрянь!
То коррупционер в погонах попался…
То пьяный за рулём не унимался.
Пока кого-нибудь насмерть не сбил…
Хотя утверждают, что был не дебил!
Тест на дебильность как бы проходил,
На работу не опаздывал, приходил.
Служебные обязанности вроде исполнял!
Звания очередные...

Вот где зима русская! Настоящая…
В дальней дороге никого нещадящая!
Коль служба дорожная не справляется,
Водитель в дороге сейчас загибается.
Дома волнуются, кормилицу ждут,
Хотя в такую погоду не все придут…
Многим придётся в дороге ночевать,
В такую погоду, - семьи не увидать.
Зима наша русская очень жестока!
Своими снегами она очень глубока…
Бывает так, - дорогу она занесёт,
Что не каждый, БАТ военный пробьёт.

Как известно в России войны нет!
В Иркутске погибло три десятка человек….
Настойку боярышника они употребили
И тут же на тот свет они отбыли.
Чем завтра народ Русский будут травить?
Чтоб он не мог по своей Родине ходить…
Может на новый год мандаринов пригубят,
Свои души за столом новогодним сгубят.
Когда ж правоохранитель работать будет???
Народ наш русский за безопасность забудет…
Если за продукт он деньги свои отдал,
Без опасения, его кушал и знал.
Что с ним ничего сейчас не...

Может, я перегнул с коньяком.
Может, были таблетки не те.
ЛЮТЫЙ
МОЛНИЕХВОСТНЫЙ ДРАКОН
в жизнь земную мою залетел.

То, что было на пресных местах,
сразу — в ярую горечь
ушло.
Так родился: один из писак.
Вечный лирик. И грустнослов.

И на глинистом стыке веков
да в людской
чернозем-солонец
я посеял сто книжек стихов.
Ни черта не взошло: под конец.

Я писал про “закатную даль...”
Про рассвет аккуратненько пел.
А закатный дракон наблюдал.
А рассветный дракон свирепел...

Уезжаю — в февраль.
В нем полно жесткой прелести…
И парят в небесах виадуки.
По зеркальной воде молча плавают лебеди.
И орет воронье. С голодухи.


Барабань в мои двери!
Ломись к холодильнику!
Ухожу: вот катрены… вот пицца…
Всем кликушам раздам по чумному будильнику:
Обтрезвоньтесь!!
А жизнь — будет длиться.


Кто-то в Армагеддоне. В молитве и в ярости.
Кто-то дремлет на лавочке. В сквере.
Без Полярной Звезды нам хватает — полярности!
Но с Полярной в душе
все ж светлее...

На Мир гляжу наш и удивляюсь…
Нешто за века в войны не наигрались!
Или высшей эшелон власти не доиграл…
В детстве за книгами кое-кто прозябал.
Когда сверстник их в войнушку играл!
Понарошку, - друг дружку в игре убивал…
Энтих ребятишек можно простить!
В детстве каждый любил пошалить.
Но когда взрослые дяди с атомом играют!
Да! Друг другу, - сейчас в Мире угрожают…
Это к хорошему, - никогда не приведёт!!!
Вдруг, что… планета с орбиты сойдёт.
В одной России! Столь атомного арсенала...

А я по понедельникам не лгу.
Есть по важней дела, чем оправданье.
Я плеч твоих чудесную фольгу
Проснувшейся ладонью расправляю.

Твои колени – сразу две луны,
Париж и Вена. Где я жил мгновенье.

Смешное акварельное варенье,
сгибаясь, уползает со стены.
И я на этом солнечном лугу
бегу к тебе – и пятками не лгу…

Я лгу по средам,
да и то чуток.
Раскинув руки, ты паришь – как аист...
Моей неправды матовый глоток,
не испросясь, в тебя перетекает…

И я твой шепот ем, а кожу пью...

Знаю, ребята, знаю
Знаю измены вкус
Знаю, как по «безналу»
ходит любовь за куст

Как ее возит «volvo»
в дачный хмельной хрусталь
Как сытно ей и больно
в пальцах шальных блистать


Сколько ночей коротких
в дательном падеже…
Шрамами на колготках
Стрелками на душе

Сколько в глазах под утро
мокрых ничейных крыш…
Клеится лист на урну
словно билет в Париж


Жестко в чужой постельке
Горько в чумном пиру
Верность там ставят к стенке
Женственность — на иглу...

Я не...

Тридцатая в паспорте степь… Перекур.
Тридцатый сентябрь с краю неба…
Как быстро стекает звезда по виску,
и капли, присватавшись к рюкзаку –
нашарили в миг булку хлеба.


Я горький ответчик.
Я сладкий истец.
Я тот, кто в пути по колено.
И банка сгущенки штурмует крестец,
а ребра – двухтомник Верлена.


Сквозь ливень успеть долюбить
и долгать…
Я ближе к асфальту, чем к Богу.
Счастливчик в костюме,
придурок - в долгах.
А я надеваю дорогу.


А я одеваю все то, что кипит
и...