В последней строчке многоточие

Каждый день – это крик
бездыханным потерянным трупам.

Ждёт покоя душа,
ждёт пологих вершин,
Солнца белую твердь,
ждёт слепца-палача –
оператора Господа Бога,
соль кремационных машин…

В тупике состоянье…
В мелочах состраданья
затерялось моё…
И под шкафом гниёт.

Вавилонской громадой взметнулись на небо вершки,
подземельным огнём спустились до дна корешки,
стебель – белая ночь…
На листах шелестело
распятое тело…
И дева упала к ногам…
Да не дева, а девка,
распутная блудная...

1 сонет

Всё так же льётся свет, - и воздух пахнет детством.
Тебе не нужно никуда, ты всюду опоздал.
Бесцельно налегке приходишь на вокзал.
И замечаешь птиц и граждан на насестах.

Отсюда в даль идут пути и пахнут креозотом,
Людская пёстрая толпа уходит вникуда.
А я стою и мне уже не надо в те места
В которых был, следил за каждым поворотом.

Мой друг печальный здесь стоит, он - дебаркадер.
И недруг рядом - новый яркий баннер.
Но арки с детства помню я багровую...

Тут на земле, есть места вечности.
«В эти стихи вложены две души...»

Выдержи жизнь, чтоб говорить о Любви.
Выдержи смерть, чтоб говорить о Боге.
Вычерти всепрощение на Пороге.
Вымоли вседозволенность у любви.
Вытерпи этот холод...на иконах зима.
Ночь глубока - глубока...в ней бескрайние степи.
Выспись в объятиях будущей вечной весны...
В той колыбельной, что упадет на веки.

Там, где начнется твоя душа, там и я начнусь...
Там, где луна расцвела для нас мотыльками,
Долгая - долгая...

Моя вера легка, в ней живет тишина и слова.
Что я тут стерегу, в сны рассвета собою вошедший...
И за что я стою - насмерть или на смерть,
В чистоте серебра нити, вышитой в сердце...

О, четыре стены, тесноту вашу я развернул,
Я и вас исписал там, где вам не хватало Света.
В этих выстрелах рук по мечтам, по листве, по листу...
Зная пропасть во ржи пред-откровений завета.

Ночь изящных убийц... в ней немало я вечных встречал.
На воде беззащитных времен, у затылка рассвета
Мы допьем то...

Сказать, что снег бел, как бумага,
Банально - он хамелеон.
Не надо быть всесильным магом,
Чтоб изменился цветом он.

Как просто белый сделать пёстрым,
Как просто чистый замарать;
Так синева спадает просто
С небес - чернилами в тетрадь.

Синеет снег с приходом ночи,
Под утро голубеет вновь,
И часто жёлт от многоточий,
Безграмотных однако, псов.

Его заря окрасит нежно
В чуть розоватые тона,
Но днём линяет неизбежно,
Чтоб возвратилась белизна.

Когда весною снег последний...

Как поздно ветер, как рано...
Если блаженны кроткие,
то я хочу знать блаженство любви...

Я чувствую себя твоим многоточием, Любовь...
У моего стихотворения нет имени, нет автора,
Я нашел его, споткнувшись и упав...
Я поднял каждую букву, каждую паузу,
Чтобы слова не рассыпались.
Я не написал ни единого стихотворения...
Все мои слова - оригами на шёлке касаний,
Тонкая красота между рассветом и закатом всех жизней.
Я не знаю, написана ли жизнь,
Я знаю, что однажды каждому из нас...

Мой синий вечер, ты готов писать стихи.
Ты - трепет их побуквенный горенья,
Ты - невесомый жест их откровенья,
Ты - милость их замедленной строки.
Заглавием ночи пои меня,
Где слова вес почувствовали губы,
Настраивая алфавит свечи,
Чтобы забыть, как расстоянья гру;бы.
Любовь моя, как долго я смогу
Носить стихов молитвенных одежды,
Знак восклицательный отчаянный и нежный,
Где тишина доверится перу?!
Тут, где апостроф расписался на судьбе
Летальной музыкой и правом обнаженья...

Могила Неизвестного солдата!
О, сколько их от Волги до Карпат!
В дыму сражений вырытых когда-то
Саперными лопатами солдат.

Зеленый горький холмик у дороги,
В котором навсегда погребены
Мечты, надежды, думы и тревоги
Безвестного защитника страны.

Кто был в боях и знает край передний,
Кто на войне товарища терял,
Тот боль и ярость полностью познал,
Когда копал "окоп" ему последний.

За маршем - марш, за боем - новый бой!
Когда же было строить обелиски?!
Доска да карандашные...

Душа, не выдержала, Канта! -
Без приглашения на «съезд»,
Явилась, по-немецки, с тактом… *

* *

02 ноября 2003 г., Виталий Третьяков,
«TV-Культура», пригласил впервые
философов на «расстрел»(!). Так, они
его уговорили не применять крутых мер.
Так и расстались. Но, Виталий Третьяков
пообещал пригласить других желающих
философов быть «расстрелянными»!
- Найдутся ли?


Цивилизация Средств или/и Цивилизация Целей?
(пока, текст - сырой, будет дорабатываться)

Часть первая...

В степи ковыльной - ночь родилась,
Укрыв курганы темнотой,
Фигура воина осветилась
Поникнув головой седой.
В костре горят, треща углями,
Все тайны прожитого дня,
Лишь освещая языками
Черты усталого коня.
Сражений пыл отображая,
И память незабвенных лиц,
Мерцаньем в звёздах отражаясь,
Искра костра упала ниц.
И Бог Войны спросил у воина,
Огнём костра в него глядя, -
- Ты, уважения достоин,
Спасайся, жизнь свою щадя.
Беги быстрее, до рассвета,
Под небеса чужой земли,
Оставив...