В комнате тихо

Как быстро, удивительно и нежно
Бегут и тают в небе облака.
Ты крепко спишь и сон твой безмятежный,
Лишь седина струится у виска.

И чуть заметной тонкой паутинкой
Морщинки закружились возле глаз,
И профиль твой как-будто бы с картинки
Такой родной и милый, без прикрас.

Ты тихо спишь, прикрыв глаза рукою
От лучика, что в комнату проник.
Я занавешу шторы над тобою,
Сквозь сон ты улыбнешься лишь на миг.

Тебя оставили проблемы и заботы,
Ты отдохни, не думай не о чем.
Забудь хоть...

Так тихо здесь, что тишина звенит.
День делят меж собой покой и скука.
Окошки низкие, прищурясь близоруко,
глядят сонливо в солнечный зенит.
Здесь куст сирени торкает в стекло,
как будто робко просится погреться.
На стареньком диване дрыхнет детство…
Мне показалось, что оно ушло,
а получилось так, что - я беглец,
совсем забывший дачные пенаты.
Меняются мои координаты
и тает время, словно леденец.
А мне опять уже лететь пора
листком, сорвавшимся с родимой ветки.
Когда-нибудь...

Сад цветущий и сад увяданья

Все, что держит в ладонях земля –
Сад цветущий и сад увяданья –
Опрокинет людское желанье
Ось земную на запад клоня.
Осквернит, прислоняя рукой
К белым щекам святыни Покоя.
За густою черною кровью
Тянет бешеный след за собой.

Затуманит туманом глаза –
Все глядеть им под образа,
Не глядя на пустые сомненья,
Гордо всматриваясь в откровенья,
Свою ношу рукам донести,
На забвенье слова обрекая,
К Вознесению у самого края,
На краю безымянной земли...

Молитва

Да святится имя Твое
Молением чуждым, зыбким.
Да святится имя еще
Зажженною лампой.
Да святится имя Твое
Чертогом и пылью.
Да святится имя еще
Постом и пустынью.
Да святится имя Твое
Добровольным причастием.
Да не осквернится имя еще
Чужим именем.
Да святится имя Твое
Свечой неустанной.
Да не сгорится имя еще
Молитвою.

1989

* * *

Светлая дорога
Заросла полынью.
Слева от острога
Справа от гордыни.
От горы высокой
Протекла в низину.
Темнотой далекой...

Пустая комната... тусклый свет...
Чуть слышно плачет гитара...
Стрелки часов продолжают стремительный бег...
Все как всегда... лишь тебя не стало...

А за окном наступила весна...
Ребятня песочницы атаковала...
Девчонки сводят парней с ума...
Все как всегда... лишь тебя не стало...

А я был весел в тот миг, когда
Ты уходил... никого не тревожа...
И было в тот день все как всегда...
Лишь твой взгляд стал немножко строже...

И было тепло, как никогда...
Воробьи в придорожной пыли...

Глазами пустыми подслеповатыми
По комнате шарю в панике
Уши затыкаю шариками ватными

Слишком много голосов истеричных
В комнате звучит моей
Чтоб услышать те, что в голове-мне лично!

Сейчас удары даже не удивляют
Настолько они неожиданны
Много лет подряд меня убивают

Я сама под них подставляюсь
И некого больше в этом винить
Зачем я на ноги опять встать пытаюсь?

Вера в человечество глупая,детская
Ничем неистребимая...
Бинтую сосуды лескою
Я опять умерла,любимая!

Ты нежно мне глаза закрыл,
сказал "Побудь со мной,
и покажу тебе я мир,
совсем совсем иной."
Ты в комнату меня привел
открыла я глаза,
и это было как во сне ,
что описать нельзя.
Весь дом, кровать, и все полы
вся комната в цветах,
Как - будто в розовые сны попала,я мечтав,
На розах ты любил меня ,
желание сбылось!
Одна для нас двоих была
пастель из алых роз....
Ты аромат цветов вдыхал и аромат любви
Пастель из роз нам застелал,
чтоб вместе были мы.......
Чтоб я могла тебя...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...

Запрется истерика в комнате,Упадет тишиной бездыханною...
Ты не буди,ее не вернуть!Плачем детским зависло над комнатой;
Растерянной птицей бьется в окно...
Как на первый бы взгляд показалось бы радости,а потом утешения и
боли клубы...
Упадет,разобьется осколками,разбитой болью судьбы.
Линиями четкими начертана жизнь,и заточина как лезвие тонкое;
Ты идеш по нему не спотыкаясь,не падая,а оно так и тянет упасть;
Упадеш...Умирать будеш ласково;
Секундой за день,минутой за год...И...

В комнате из мебели – лишь стул да синтезатор.
Лампа без плафончика висит под потолком.
Блюдце на полу, в нем – «беломорина» размята.
Истекает бедная сиреневым дымком.

Нет тут и в помине ни солистов, ни оркестра,
публики изысканной, оваций и цветов,
но за синтезатором зато… сидит маэстро
с ворохом исписанных линованных листов.

Брошены листы. Взметнулись трепетные руки,
пальцами прокуренными в клавиши впились,
и тотчас волшебные, чарующие звуки,
словно волны по морю в пространство...