В граните и растворившись в иприте

Я тебя называл своей звездочкой, нежным созданием.
Лепестками от роз назначал тебе наши свидания.

Я уверен в тебе на все сто или даже на двести.
Как любимой жене и единственной в мире невесте.

Все слова для тебя, для одной в этом мире тебя.
Говорю и шепчу, часто вслух, иногда про себя.

Припев:
Ты так прекрасна в празднечном наряде
И нет тех слов, чтоб передать твою,
Безудержную в этих строгих рамках,
Без граней и упреков красоту.

Мы с тобой проживем жизнь веселую, длинную...

Прости, долина, дом и сад,
Река, во льду глухонемая,
Что в холодеющих лесах
Я покидаю вас до мая.

Цветок чугунный в городской
Ограде льнет к пальто под локтем,
Дыша проезжею тоской:
Резиной, мглой, бензином, дегтем,

Окурком, снегом, колесом,
Копытом, прочерком, трамваем,-
Во всем, воистину во всем,
Свободный гений узнаваем.

Одежды стали тяжелеть,
Крупней раскрой, грубее ткани,
И нежно розовеет медь,
Перчатку чувствуя в кармане.

Ознобом скулы обвело,
И губы обметало сушью...

Я - парень из еврейского квартала
Родного сердцу города Москвы.
Евреев было здесь всегда не мало.
И тех не мало, для кого они - жиды.

В России выбирают Президента...
За право стать у власти, меж собой
Спорят за народные проценты,
Знакомые уж всем еврей и гой.

Народ как будто бы устал, и в нетерпении
Желает свергнуть тот оплот медвежьих лап,
Что между строк в любом стихотворении,
Где модернизация и краб.

Народной воли не забыты устремления,
И русский дух всё так же где-то жив...

Отчаянье – для надежды.
Поражение больше победы,
когда ты дополнишь мою ночь.
Одежда – такое непрочное
прикрытие.
Беседы – такое скучное ожидание
восхода твоей луны.
Воздух сиренью блуждает.
Волосы, словно волны в винной
чаше темнеющего океана.
Если хочешь, немного поспи,
а потом – я разбужу тебя таяньем
снежно-бережных слов на подушке.
Тени деревьев в окне впитались в голые стены –
а значит, стены уже живые.
Ленная вязь сновидений кружит
аистом, валится пропастью, лопастью...

Природа суеты не терпит,
И под покровами хранит
Среди непроходимых терний
Не хрупкий сланец ,не гранит,
А драгоценности живые .
Во глубине своих глубин
Растит неистовый рубин,
В пластах глубоких , твердых руд
Лелеет нежный изумруд .
Небесный брат его,сапфир,
Не дарит взором этот мир :
Спят до поры , от глаз сокрыты .
Но пуще всех от чуждых глаз
Природа бережет Алмаз.
Волшебный ,пламенный Алмаз!
Кому она Его отдаст?
Тому, кто сам от Бога-луч,
Кто не боится горных круч,
Кто падая...

Тяжёлые цепи объятий света на шее летнего полдня –
люби же меня, мой город –
витринная, заасфальтированная пробка
на горлышке мглистой реки,
утоляющей жажду конструктивистских глаз
закалённого оружейника.

Вот, распадающийся свинцовой дробью дождь
нисходящего августа
перелистывает свою историю,
раздирая медные связки водосточных труб,
и сознание, как вода, играющая смуглым огнём грузного неба.
Вот, меня август возьмет под крыло,
лебединым пухом высечет буквы и цифры в...

Чтоб душу выложить стихами,
Излить ее слезою чистой,
Мне б ношу тяжкую с грехами
Убрать с пути, тропы тернистой.
С судьбой восторженно присесть
На край дороги без обузы,
И ждать таинственную весть
От незабвенной, сладкой Музы…
А, та божественно, волшебно
Прильнет ко мне из далека,
И зажурчит ручьем душевно
Из сердца новая строка…

- В свои семнадцать – я застенчив,
Не горд, не нагл и нелюдим,
Порой, кажусь себе беспечным
Живя желанием одним:
— Найти душе уединение
Средь...

В безумный мир, или обратно, где грань, секун-
да, мига трель и где ты, тут или апрель в созна-
нии твоём навечно или ноябрь безупречный, де-
прессией раздавит сон, иль в январе опять рож-
дён, где основания, поверить, где грани здесь и
чем проверить? в движенье, в времени каком, ре-
альном, мнимом, иль дурном, как разобраться,
где основа, ориентация, по чём? по звездам, или
по туману, что путь, замаскирует рьяно?

Белая Армия царя и Врангеля
Покинет Крым, а сила дьявольская,
«Красная», запеленает кровавым
Флагом Русь и устремятся к звёздам

Души тех, кто за Царя, Отечество
Полёг! Сбылось пророчество,
«Кровь алкать будут, ако
Пси», в плену душа и торжество

Тьмы на Руси! И долгих, предолгих
Семьдесят лет забвения, в утопиях
Идей не нужных и тлетворных
Потонет святость, и русский Дух!

А русская нация на грани исчезновения,
А Армия Белая, там, на чужбине, четыре
Года, она в...

Я не сразу заметил,
Как моё тело стало твёрдым:
Прозрачные с синим отливом грани
Пришли на замену человеческой коже.

Пучки сверхпроводящих мыслей
Сгладили ощущение боли…
Я могу потрескаться, но не сломаться –
Не упадёт ни единой капельки крови…

Сначала сердце…
После долгих и мучительных дней боя
Оно остановилось и перестало дышать
Привычным воздухом… the Poison…

Ты, да и не только ты
(Сколько же вас таких безжалостных!)
Оставили на нём
Слишком много болезненных шрамов.
Но...