В часы суровые

Она сидела у окна,
Смотря на мир сурово.
И катится с лица её слеза
И плачет горько так она!
Её алмазнае глаза,
Её печальная душа-
Одни лишь вспоминали резкие слова.
А ведь какие-то слова,
С небес,как падает звезда-
Сгорели,оставив пепел навсегда...

И на сердце её рана-
Незашитая,глубокая она-
Незабытая ею мечта...

Никто не знал про нас двоих,
Про две души, что друг без друга
Живут не ради тех, других,
Пытаясь выбиться из круга...

Никто не знал про боль в груди,
Что сердце ночью разрывало,
И то, что будет впереди,
Я от тебя ни раз скрывала...

Никто не знал, что в смехе звонком
Скрывалась тяжесть дней суровых,
Бывало так, что воем волка
Мы гнали воды рек багровых...

Никто не знал, что сердце может
Вот так в себе запечатлеть
Всё то, что душу тихо гложет...
И этим чувством заболеть...

О человек - Творенье Бога,
Ты для Любви лишь рождено.
Хочу спросить не слишком строго:
Любил ли ты? И как давно?

Любить – твое предназначенье,
И только Радость лишь дарить.
Но у людей другое мненье,
Что можно про Любовь забыть.

И вот она – пустое слово.
В ней страсти нет и нет огня.
Как можешь жить ты так сурово,
Забыв о чуде бытия….

Поверь, ведь все это не ново.
На все есть Воля же Твоя…
И будешь жить, сказав лишь слово…
В объятьях пламенных всегда...

Ну, здравствуй. Не смотри сурово.
Я ничего с собой поделать не могу...
Хоть и дала себе я слово,
Что никогда тебя не полюблю...
Ведь ты всегда так близко... рядом...
Моя рука в твоей руке...
Позволь испить мне снова "яду"!
Позволь чуть ближе быть к тебе...
Откуда эта сигарета? Брось!
Ведь никогда ты не курил... из-за меня?
Да и по телу твоему вдруг дрожь...
Не уходи, постой... а как же я?
Друзья? да... мы друзья и только...
Прости меня, дала я слабину...
Я дружбу перепутала с...

Есть в людях жизненная сила,
Что всем невзгодам поперек,
Поет сонет труда красиво,
Стирая хаоса поток.

Преобразить, украсить счастье
Тебе дано лишь человек.
Пройти суровое ненастье
И воссиять на много лет.

И я, порой встречая зодчих,
Познавших мудрость ремесла,
Склоняюсь пред рукой рабочих
Творящих жизнь во все века.

Посвящается Украинскому монтажнику Пикулицкому
Алексей Леонидовичу
пос. Николаевка Донецкая область

Простите, я должен уйти,
Вы сами во всем виноваты.
Вы дали мне повод любви
Оставив себя без возврата.

Я стану немного скромней,
В своих проявлениях счастья.
Пополню ряды тех людей,
Что в души вселяют ненастье.

Которые могут играть,
Как пластиком, чувствами слабых.
Которых, я мог презирать
Не видя в них левых иль правых.

Да! Может, неверен мой путь,
Да! Я очерствел от обиды.
И это нуждает примкнуть
К тем людям, что любят корриды.

Пусть так же я буду смотреть,
В глаза...

Вновь сердце рвется на куски...
Душа разорвана на части...
Ну почему я не могу
В жизни твоей принять участье?

Зачем ты мучаешь меня?
Зачем томишь тоской суровой?...
...Лишь дым остался от огня....
Оставь меня...начни по новой...

О, сколько я бы отдала
За сладкий запах твоей кожи...
Проснувшися бы с тобой с утра,
Я знала: ты мне всех дороже...

Но нет, к чему опять мечтанья?...
Перед глазами образ твой...
Ну почему же ты не мой???
Открой мне смысл своего молчанья...

Невский, Невский. Громады колонн.
Блеск дворцов. На вратах колесницы.
Бутики. Новомодный салон.
Беззаботны гуляющих лица.

Галереи. Музей тут и там.
Словно в сказочном сне очутились.
Но скользнул взгляд по скромным цветам,
Что на серой стене приютились.

Что за надпись? «Война…Артобстрел…
Сторона…находиться опасно..»
Вмиг беспечности дым улетел.
Пульс забился в висках нервно, часто.

И откуда во мне эта боль?
Отчего так в груди защемило?
Это было совсем не со мной.
Не со мной...

Как хочется счастья, и просто любви,
Прошу не корябай и сердце не рви.
Зачем так сурово дуют ветра?
А ты о любви говорила вчера...

Где радость и горе уже не понять,
И вряд-ли комуто стон сердца объять.
Ужель что то стоит нашей любви?
Мы сами всё топчем, в себя посмотри.

Пускаем в жизнь нашу зачем то чужих,
И плачимся им приняв за родных.
Быть может пригреют, но вряд-ли поймут,
С сарказмом потом за спиной разнисут.

Любите-же близких, они вам нужны,
Не кто не поймёт, мы другим...

Добро суровым быть должно,
Чтобы летела шерсть клоками
Со всех, кто лезет на добро.
Добро – не жалость и не слабость,
Добром дробят замки оков.
Добро – не слякоть и не святость,
Не отпущение грехов.
И смысл истории – в конечном,
В добротном действии одном:
Спокойно вышибать коленом
Не уступающих добром!