Устами младенца

С тобою одной я стал понимать,
Что значит любовь.
С тобою одной я узнал,
Что значит любимым быть
И одной лишь любовью жить,
Любовью дышать…

Моя любовь, словно бездна морская,
Она, как слеза у младенца чиста.
И прекраснее этого чувства нет ничего.
Меня окрыляет это светлое чувство.
На крыльях любви я парю в небесах,
К птицам и солнцу стремясь.

Я представляю любовь, как
Чудесный цветочный ковер,
Который Господь сотворил
Для влюбленных двоих.
Он создал алый рассвет...

Судьба, избавь греметь трубой,
толпу сзывающей на битву,
или приветствовать собой
людей, склонившихся в молитве.
Не дай мне быть вождем, иконой,
нечеловеческим законом
или указчиком пути…
Желания мои легки,
как тихий дым перед рассветом
над угасающим костром,
как облака прохладным летом,
чуть тронутые ветерком.
Позволь стать посохом, опорой
для странника с уставшим взором,
а для младенца, так и быть,
игрушкой, зубы поточить.
Позволь придти в родильный дом
последней схваткою без...

Воспоминания… Воспоминания
о том, что было не со мной,
о том немыслимом страдании,
что называется войной.

Который раз во сне я вижу
картинку, словно наяву.
Несётся «Мессер». Ниже, ниже…
Младенец ползает по рву.
Он весь в пыли. Кудряшки серы.
На спинке – пепел, словно мел.
Глаза фашиста – изувера
глядят в расчерченный прицел.
Замри, малыш! Замри! Замри же!
С землёю слейся поскорей!
Несётся «Мессер». Ниже, ниже…
Ударил шквал очередей,
и вот над хрупким детским тельцем
взметнулся...

"Чистый сердцем Бога узрит," -
Сказал мне товарищ при встрече.
"Ведь правду он говорит!" -
Подумал я в тот же вечер.

Не глазами видим Его,
А душою и чистым сердцем.
Нужно - всего ничего.
К примеру, быть просто младенцем.

Безумец изрёк: «Нету Бога». Какая отрада!
Какой здесь простор для преступников и для б…дей!
Критически мысля, домчишься до чёртова ада
Верхом на метле из нашёптанных бесом идей.

К чему, в самом деле, хранить чистоту с благородством,
Коль жизнь на земле нам единожды только дана?
Вослед «любомудрам» (1), прославь её скотским уродством,
Стремясь во пороках достигнуть последнего дна.

Христово Евангелье миру влагается в уши
Две тысячи лет – но сильна и лукавого рать.
Язычества смерч...

Жук колорадский миллиардами разводится…
Как видно в труде в России не горбится.
На ботве картофельной сутками сидит…
Челюстями как жаткой, комбайн шевелит.
Вот где стратегическая американская мощь!
Иной раз бросает аж в дрожь…
Вдруг из дому отлучишься, на три дня
И поминай ботву почём зря.
Скосит всё и будылей не оставит…
Голодать зимой семью заставит.
Картошка на Руси! Это второй хлеб…
Не зря трудился заморский стратег.
Чтоб таким подарком Русь наделить…
Стратегического...

Я устала... думать...
Я устала... от вороха мыслей...
Я устала... сама от себя.
Я устала писать...
В этом нет никакого смысла...
Я устала куда-то всё время бежать.

Я устала... жить в Мире грёз...
Туда ухожу бессонною ночью.
Устала ждать с неба звёзд...
Летящих вниз светящейся точкой.
Устала искать снова выход...
В голове... сплошная неразбериха.

Найти бы такую кнопку...
Выключить чувства и мозг.
Заткнуть всё огромной пробкой...
Перестать жить Миром из грёз.
Всё раскрасить...

Не хотели еще умирать,
А на троны позвали иные,
Будет август плодами карать
Иродивых во сроки земные.

Мертвым отроцам яства несут,
Биты вершники трутью меловой,
Никого, никого не спасут
Аониды за ветхой половой.

Пей вино, Азазель, веселись
И вкушай темноцветные чревы,
Аще вишнями тьмы пресеклись,
Хоть златые оплачем деревы.

Четыреста девяносто восьмой опус

Меловые опять зеркала
Окружили певцов темнооких,
Пепла мало Клааса, зола
Пусть виется меж башен высоких.

Тень...

Люблю коровье молоко,
и нахожу, что это - чудо!
Вкусны продукты из него,
и кулинарные все блюда.

Творог, мороженое, сыр,
вкуснейший с ягодами йогурт.
И белорусский наш кефир -
пока отлично делать могут.

А масло сливочное - класс!
Домашнее? Конечно лучше.
Болезни вылечит у нас,
топлёное намного круче.

Такая тайна в молоке,
об этом не подозревала.
Когда желудок на легке,
оно мне силу придавало.

Холодным пить его нельзя,
желательно - чуть, подогретым.
Оно лечебное, друзья...

Ты прости — я тебя обижал обожая,
Ты прости — я такой какой есть.
Как струна напряжён, чувством полон до края,
Не могу жить вполсилы, во всём всегда весь.

Осенён был рождаясь, звездою рассветной,
Рассвет алою нежностью зорь, кровь окрасил во мне.
В неё солнце сумело добавить огня лучом света,
И сжигаю себя, я всю жизнь в том огне.

Колыбельную пел, мне космический ветер,
Когда в люльке младенцем, глядел я в окно.
И мотивом его, я свою юнность встретил,
Когда взгляд твой, меня...