Усталая

Ещё пара дыханий
На прощание
С самим собой.
Так жалко расставаний,
Нелепых обещаний.
И ты уже другой.

2

Так мало времени,
Чтоб поменять свой мир,
Чтоб всё успеть.
Поторопиться бы,
Пока последний шанс
Ещё в запасе есть.

3

Не потерять бы себя!
Только не потерять бы себя!

4

Шум моря так часто снится...
Вся красота этой свободы...
Мне не дают покоя мысли о том,
Что всё не вечно.
Вот бы освободиться.
И уже никак не пугают мысли о смерти...
Уже никак не пугают...

Окунулось в море солнце на закате.
Полоскали волны в бликах мокрых, платье,

Сшитое из пены кружевной, игривой.
Отзывались чайки криком шаловливым,

Улетали в дали, к кромке горизонта.
Маячок усталый, там, искал кого-то...

Разбивались брызги о песок прибрежный,
Отдавали влагу... Шепот тихий, нежный,

В ракушках струился, превращаясь в звуки.
Слов забытых, тайны, падали нам в руки.

Из глубин лазурных поднимался месяц,
Отражая вечность и любовью грезя.

Как Летучий Голландец, душа уносилась во тьму.
И шутили матросы о чем-то, и долго смеялись.
Был суров капитан, и приблизился Дьявол к нему.
И забытые сны в этой бездне безбрежной остались.

Море дико ревет и бросает нас снова в туман,
И далекие скалы я вижу яснее и ближе.
-Мы погибнуть должны? Улыбается мне капитан:
- Невозможно погибнуть. И взор его снова я вижу.

Но о чем он опять? Мне узнать это странно теперь,
Только дикие волны куда-то уносятся с хрипом,
Альбатрос покачнется...

Мы встретимся снова, пускай проплывают столетья
И в жизни иной я узнаю тебя и приму.
И снова в объятьях твоих я проснусь на рассвете,
Средь тысячи лиц я увижу тебя и пойму..

Условности мира, его миражи, расстоянья -
Пустая забава , мы все одолеем вдвоем.
Сияние радуги после дождя и признанье
На мокрых ладонях мы ежика в лес отнесем.

Ты помнишь, как он оказался, на нашей дороге.
Испуганный зверь о пощаде устало просил.
И кот зашипел в тишине - и гроза на пороге.
Он бегал по дому, о...

Кричу, я как в кошмарном сне,
Не слышно голоса,
А ветер дует в спину мне,
Запутал волосы.

Так много в городе людей,
Но мало избранных,
А я их так хочу воспеть,
Но все бессмысленно.

И плачет дряхлый портатив*,
Немой от слабости,
Не смог он в жизни ощутить
Духовной радости.

Песок в часах быстрей бежит,
И стрелки бесятся,
И кто-то скажет: «Не спеши
Попасть в бессмертие».

И загнанная, упаду
Я от усталости
Но будет жив вот этот стих
Со мной до старости.

Когда ты жаждешь объяснений,
Когда пытаешь чей-то взгляд,
Когда наповоду сомнений –
Придет ответ. Знай, ты – у врат.
Куда бы мысль не направлялась,
Но возвратится вновь и вновь,
И будет бить тебя усталость,
И будет головная боль…
Не отступиться, не убавить,
Не изменить ее напор:
Мысль жаждет знать,
Мысль жаждет править,
Мысль жаждет точность и простор.
Мысль жаждет точное решенье,
Мысль жаждет быстрый поворот,
Мысль жаждет удалить сомненье,
Мысль жаждет сдвинуться вперед.
Душа...

Для себя (в этом мире) осталось так мало
Пара песен... да горстка стихов
Алкоголь, недопитый в объёме бокала
Барабанная дробь уходящих (Её) каблучков
Две реки, что удавкой сплелись на рассвете
повторяя извечно досужий вопрос
для чего мы живем на усталой планете...
и какой астероид сюда нас занёс?

Высохший рот и песок на зубах,
Крика не слышит далекий Аллах.
Как беспощадного солнца кураж,
Пылью осыпался лживый мираж.
Фляга пустая давно без воды.
Грифы кружат в предвкушенье беды.
Силы теряя, ползу на бархан,
Чтоб найти след, где прошел караван.

Жажда, когда просто хочется пить.
Жажда, когда разум требует – жить.
Жажда, когда в вышине облака.
Жажда, когда не слабеет рука.
Жажда, когда рядом друга плечо.
Жажда, когда в сердце вновь горячо.
Жажда, когда через силу – забыть.
И...

В городе страхи теснились и сны,
Где-то по улицам темным метались.
Были восторженны и влюблены,
Только рассорились вдруг и расстались.
Юноша стал так печален в тот миг,
Женщина только жестокой казалась.
Тьмою окутанный призрачный мир,
Что еще дарит, страх или жалость.

Нет бы, опомниться, броситься вдруг,
И до утра пусть чаруют объятья.
Но разрывается страсти той круг
И оправданья звучат там невнятно.
Не было в мире им места теперь,
И натыкались на мертвые лица,
В городе страхов...

Женщина в красном, как ясное пламя металась,
Пыл маскарада и вьюги внезапной лавина.
Где-то в метели она навсегда растворялась.
Только молчал Пианист, все страданья отринув.

В музыке этой усталые души тонули.
И никакие другие его не прельщали.
Только в печали они в ту аллею шагнули.
И растворились все беды у них за плечами.

Женщина в красном, но кто она, где и откуда?
В этой стихии, как странная боль проявилась.
Ждали тогда откровенья другие и чуда.
Только богиня в аду в этот миг...