Устал ждать смерти

Очередная душа
Папиросная липнет к стеклу.
Император уставших теней
Застегнув на груди тишину
На хрустальные пуговки снов,
Причастившись торжественно водкой,
Поприветствует тихо Луну
Мимолетной улыбкою кроткой...

...Его трон - ледяная скамья
В глубине захиревшего парка,
Под громадами спящих ветвей
В триумфальную свившихся арку.
Благословляя на смерть,
Он целует остывшие тени
В размягченные временем лбы -
Целомудренно - строго, без лени:
Невесомые тени травы,
Одичавшие птиц и...

Душа болит - она устала
От бега лет.
Я не дошёл до пьедестала -
Дороги нет.
Торил свою тропу к вершине,
Но ветер был.
Он рвал, метал и в мешанине
Я путь забыл.
Теперь иду по бездорожью,
Но напрямик.
Не оскорбляю злою ложью
Родной язык.
За мной великая Россия
И гул веков,
А также строки огневые
Моих стихов.
Или не верите? Не верьте!
Мне дела нет.
Неверье не страшнее смерти,
Тревог и бед.
Оно привычно для поэта,
Как и печаль,
А то, что счастья в Мире нету,
Ничуть не жаль...

Аз, Господе, реку со черных домовин,
Гробов нощных, иным достались благокрасны,
Эти агнцы не ждут-заждались окарин,
Им и трубы Твое, и псалмы немогласны.

Все склоняется тать над испрахшей сумой,
Иль неможно доднесь и любови низринуть
Бледных перстов жалких, в юродие немой
Удушавших царей, сребро юдам откинуть.

Были перси белы у безмужних невест,
А теперь и уста до костей пробелели,
Оглянися, Отец, нету ныне окрест
Ни живых, ни мертвых, посвященных во Лели.

Ах, над нами зажгли...

Каждый день – это крик
бездыханным потерянным трупам.

Ждёт покоя душа,
ждёт пологих вершин,
Солнца белую твердь,
ждёт слепца-палача –
оператора Господа Бога,
соль кремационных машин…

В тупике состоянье…
В мелочах состраданья
затерялось моё…
И под шкафом гниёт.

Вавилонской громадой взметнулись на небо вершки,
подземельным огнём спустились до дна корешки,
стебель – белая ночь…
На листах шелестело
распятое тело…
И дева упала к ногам…
Да не дева, а девка,
распутная блудная...

Пятьсот четырнадцатый опус

Мир забудет, святые почтят,
Мы старизну давно и не прячем,
Ангелки умирять налетят,
Лишь тогда о юдоли восплачем.

А ещё ледяные огни
Наших свечек убого клонятся,
Мелов фивских тусклее они,
Чернецам от похмелия мнятся.

Хоровая погаснет звезда,
На диаменты кровь золотую
Нощь сольёт – и томись – никогда
Не узрите лепнину свитую.

Пятьсот пятнадцатый опус


Вновь асийские крысы бегут
И царевны опять меловые,
Ангелы Таиах стерегут,
А и мы не...

Пятьсот восемнадцатый опус


Бал andante ни тих, ни велик,
Серебристые пифии вьются,
Мел обсид ли, арма базилик
Жжет царевен, сех тени смеются.

Вслед за Алексом вскрикнуть: чего ж
Столь их много и в Риме барочном,
Углич мертв, со парчей и рогож
Кур гонят и цесарок в молочном.

Согляди, как пифии легки,
Дышат негою, вина алкают,
Как шелковых исчадий желтки
В мрамор весело наш истекают.

Пятьсот девятнадцатый опус

В алавастровых чашах ли яд,
Щедр июль на отравы златые...

Небо, закрой глаза
Мне больно в них смотреть
По щеке дождинкой слеза
Я не в силах утерпеть
Минуты страшной боли
Всегда приходят внезапно
И я забываю роли
Мгновенно и безоглядно
Туман из воспоминаний
Застилает моё сознание
И истины без названий
Остаются мне в назидание
В мозгу моём воспалённом
Просыпаются злые мысли
Они грызутся друг с другом,
Как старые матёрые гризли
Из уст моих вылетают
Слова больного рассудка
И душу разрывает
Ностальгия целые сутки...

Я буду ждать тебя всегда,
И в полдень ясный и средь ночи,
В жару, в любые холода,
Под болтовню весенних почек -
Я буду ждать тебя всегда.

Под ветра свист, под шум дождя,
Под грохот бури, звон капели,
Под пенье зяблика, дрозда,
Под завывание метели -
Я буду ждать тебя всегда.

Близки мне стали поезда,
Хоть не любил я их когда-то -
Ведь на одном из них сюда
Приедешь, пусть не знаю даты...
Я буду ждать тебя всегда.

Пусть за годами мчат года,
И безнадежно постарею,
И за бедой...

жду не дождусь того дня,
когда тело покинет душа.
веки сомкнутся в печать,
уста перестанут шептать.

не окину взглядом я жизнь,
сострадает один мрачный лист.
сожалеть я не стану не как,
рай существует лишь в снах.

Мел стекает со шелковых лиц,
Милых отроков чествуют взглядом,
Век паяцев и падших столиц:
Славен пир алавастровым ядом.

Звезды мертвые имут иль срам,
Кто юниде ответствует пленной,
Ирод ждет нас к себе по утрам –
Вишни есть в сукровице тлеенной.

Всех оплакала твердь Сеннаар,
Шелк ужасен о персях Аделей,
Се и мы без высоких тиар
Меж порфирных лежим асфоделей.

Четыреста пятьдесят девятый опус
.
Хоть с Гекатой в фамильный подвал
Опустимся: июльские вина
Блещут златью, где...