Услышано

Прости меня, Душа моя, прости!..
За то, что я не ведала Пути,
За то, что я скулила и страдала,
За то, что пламя Света затухало,
За тягость умственных считалок…
Прости, ведь я себя не знала…
Простите все, кого бездумно, больно
Обидела я вольно и невольно,
Кому слова плохие говорила,
Простите, я сама себя забыла...
Вы… отпустите мне обиды эти,
Пусть лучше буду я за них в ответе.
Себя за них прощать мне сотни раз,
Пусть лучше не лежат они на вас.
Простите мне все ссоры...

Отправился в путь он на поиски Бога

Сын мудрости дух – пилигрим.

Ровесница вечности света дорога

Прямая лежала пред ним.



По ней он пошёл через мыслепространство,

Меняя как обувь тела.

Желаний и чувств хаотичное царство

Минуя, дорога жила.



В пути он встречал мириады учений.

Ему находился приют

Средь умных речей и причудливых мнений,

Но чувствовал – бога нет тут.



Бежал по дороге он дальше и выше

Вперёд и вперёд и вперёд.

То чудилось, цель не...

Истекали минуты дождем по стеклу.
Рукой по рулю провела. - закурю?
Закури. Взяла зА руку и
Закурила…

Буду звонить, обещала. Кивал.
Тоже звони. - Восемь-ноль….. Самосвал
Проехал и я не
Услышал…

Нам ли прощаться. Смеялись. - Пока.
Двери открыл. Поднял ворот. Бежал.

Так тихо было, что услышать мог
Как спотыкался в твоих ноздрях вдох,

Как выеден из комнаты дыханьем воздух
Так словно без семян оставшийся подсолнух,

Сох.

Так тихо было, что свеча,
Колючим треском, исцарапав тишину,

В конвульсии теней, из двух сплела одну,
От твоего до моего плеча.

Так тихо было, что, подкравшись, кот
Стоял, не осмелевши прыгнуть на колени

И выжидая, сам не зная что, через мгновенье
Лениво лег, перебирая хвост.

Так тихо было, что последний звук...

С такими мыслями и горем
Купец Василий вышел в ночь
За синим тридевятым морем
Искать похищенную дочь.

И снарядился не на шутку.
И ружей взял и барахла,
Чтоб отыскать свою малютку
И вырвать из объятий зла.

Когда ж прощаясь за порогом
С женой обнялся у ворот,
Пообещал ей перед Богом
Вернуться с дочкой через год.

Не позабыл с собой припасы.
Старшой Микола – тоже здесь.
И хоть всего четыре класса,
А силушки уж малость есть.

Братья двоюродные мигом
В дорогу снарядили воз.
И...

Я так хочу тебя испить до дна,
Вкусив твой аромат хмельного тела.
Чтоб только ты со мной была одна,
Чтоб так же как и я меня хотела.
Я так хочу дарить тебе тепло,
Всю обжигать тебя влюбленным взглядом,
Раздеть тебя еще когда светло,
И обнаженным лечь с тобою рядом.
Ласкать твои изюминки груди,
К губам твоим распухшим прикасаться,
Услышать, как ты шепчешь мне: войди,
Уснуть и до утра не просыпаться.

Больница. Ночь. Пустые койки.
Реанимация не спит...
Души растрёпанной прослойки
Под аппаратами хранит.
И в той палате под бинтами
Лежит, не двигаясь, ОНА.
Глаза пропитаны слезами,
Во тьме одна. Совсем одна.
Врачи сказали, ЕЙ не выжить,
Огонь живого не оставил.
А ЕЙ так хочется услышать,
Что выживали и без правил!
А что случилось, ЕЙ известно -
Пожар, квартира и окно...
Живого нет на теле места...
И ЕЙ, похоже, всё равно.
Вот только как теперь отныне,
За часом часа смерти ждать...

Холодное небо.
Усталый рассвет.
Лампочки перегорели.
Исчезли тепло и свет.
Безрадостный голос.
Растерзанная душа.
Сколько ещё там чёрных полос,
До которых пока не дошла?
Дождь по стеклу.
Ветер в окно.
Мартини?Текила?
Знаешь,мне всё равно…
Кофе или чай?
Без дрожи в голосе
Спроси как я невзначай
И услышишь:я исперчала белые полосы…

Твоя нежность всегда между нами
А ещё немножко любви.
Я, как флейта ласкала губами.
Самый нежный в тот миг был лишь ты.

Мы в порыве любви безрасудной
Танцевали вальс смелый утех.
Ну потом было славное утро.
А затем выскользнул тихий смех.

Как прекрасна любовь на рассвете
Ты меня заколдовано вёл.
Нас услышал лишь вольности ветер.
Да ещё необъятный простор.

Себе боясь признаться в том,
Что мы хотим друг друга,
Освобождаемся с трудом
От страшного недуга.
Но лишь услышу голос твой,
Вновь погружаюсь в ласки.
Я есть не я, я сам не свой.
И снова верю в сказки.