Упали

Навечно в камень почвы влиты,
Кариатидами судьбы
Стояли каменные плиты -
Прямоугольники, кубы.
Над ними плавились рассветы,
Закаты с кровью, синевой,
Катилась медленная Лета,
Но не менялось ничего.
Но вот с горы скатилось что-то.
И прочертило трещин след,
И словно гения работа,
Явились статуи на свет.
Прямоугольные оковы
Разбились и упали с них,
И там, где угол был суровый,
Художника родился штрих.
То были карлики и звери,
Химеры с птичьей головой,
Как будто...

На Седьмом небе переполох –
Один ангел оглох,
Другой ангел ослеп,
Они не видят, не слышат человеческих бед.

Вы скажете, так не бывает,
Ангелы никогда не хворают.
У ангелов – тонкое тело.
Тонкое тело никогда не болело.

У ангелов все прозрачно.
На душе у ангелов не может быть мрачно.
Ангелы на службе у Бога,
Их не трогают ни вирусы, ни непогода.

Так что же в конце концов случилось?
Ангелы упали или Небеса разбились?
Если уже Небеса разбились,
То как же низко мы опустились...

Не оставляй меня одну –
Я улетаю ночью к звёздам.
В свою волшебную страну.
Летим – там есть пустые гнёзда.

Опять луна глядит в окно.
Опять душа моя томится.
Она мечтает об одном –
С твоей душою в небо взвиться.

А ты не слышишь этот зов
И по Земле к другой шагаешь.
Тебе закрытый нужен кров.
Тебя страна моя пугает.

А там жемчужная роса.
И звёздный ветер пахнет мятой.
Порхают Феи там в лесах.
И извергает розы кратер.

Сияет радуга всегда.
А ночью жгут костры...

Меня накрывает волна за волною,
Я - белая пена в вечернем прибое,
И кружит неистово море меня
В багряном закате вчерашнего дня.

Я - белая пена, оттенки заката
В себе растворить бесконечно я рада,
Ведь он, проходя сквозь размытый астрал,
Все страстные краски в палитру собрал.

Я - белая пена, я - облако сказки,
Я - мир пузырьков разноцветных прекрасных.
Взрываясь шипяще на глади морской,
Я розовой краской окрашу прибой.

***

Был плодовит Уран - небес владыка,
Рождал титанов...

Одуванчик проснулся легко,
И росинки в реснички упали.
Желтолицо смотрел он в окно
Небосвода из синей эмали.

Ах, как солнечно там, на заре
Одуванчик-дружок распахнулся!
Он всю ночь на другой стороне
Службу нёс, чтобы мир улыбнулся.

Одуванчиков встретился взгляд,
Помахали друг другу лучами…
Заискрился росинок наряд,
А поэт отозвался стихами.

Кружит желтая листва,
Кружит грусть, над сердцем тишина,
А память медленно рисует женский профиль на песке,
Волна бежит и смоет, она еще ревнует,

Как губы милой мягки и нежны, они трепещут,
Как южное вино, они беспечны и о любви все шепчут,
Сбегают волосы до плеч, ах, юбка, юбка коротка,
Сведет, сведет она с ума.

Руки тонкие обняли, от плеча упали вниз,
Было жарко, с моря бриз,
Кровь в сосудах закипела,
Голова уж отлетела,

Что красотка ты творишь,
Сердце в угли превратишь...

И за неделю перед Пасхой
Иисус узрел Ерусалим.
С обычной кротостью и лаской
Сказал тогда Он бывшим с Ним:

"В селенье ближнее идите,
Отсюда видимое нам,
И Мне ослёнка приведите,
Которого найдёте там.

Он не объезженный, и будет
У врат привязанный стоять;
И если вас окликнут люди,
Должны вы будете сказать,

Что Господу он нужен срочно".
И те, которых Он послал,
Пошли в селение, и точно
Нашли всё так, как Он сказал.

И, приведя осла, покрыли
Его одеждою своей.
Затем Иисуса...

Осенние слова, как будто листья,
Слетали с губ, казалось бы, вчера.
Мы вместе не успели их осмыслить,
Слова упали посреди двора.

И вот сейчас, придя на мягких лапах,
Зима ложится на дома из плит.
От листьев не остался даже запах…
И кажется, что всё вокруг звенит!

А это замерзают капли влаги,
Что люди выдыхают, говоря.
Как бубенцы, при каждом новом шаге
Звенят в словах частички хрусталя!

Они летают между лёгких хлопьев,
В них снега чистота и синева…
И к декабрю не потому ли...

Человек шёл в лес по зайцы,
А потом ружьё отбросил,
Сел и начал вдруг смеяться...
Зайцы окосели просто,

Обалдели просто зайцы,
И спросили всей гурьбою:
- Нам самим не догадаться.
Дескать, дядя, что с тобою?

Что вдруг за метаморфоза,
Ты не переохладился?
- Что вы, зайцы, от мороза
Я как заново родился.

Потерял к убийству тягу,
Овощами стал питаться.
Я вчера прослушал шлягер
Группы "Дед Мазай и зайцы".

Изучил их партитуру -
Да, высокое искусство...
Вот что значит поп...

Солнце жарит нещадно, под плюс пятьдесят,
И надежды войной искалечены.
А на склоне горы двое наших ребят
Пулемётным огнём изрешечены.

Им с утра приказали занять высоту,
Пулемёт на плечо – и на горушку.
Но спустя сотню метров на эту версту
Накатилося горькое горюшко.

Наверху уже ждал вас душманский расчёт
И патронами ленты набитые.
Пополам прострочил вас с горы пулемёт –
И упали вы, кровью облитые.

Разведрота внизу не смогла за часы
Головы приподнять для спасения –
Так лупили...