Улица

Альты, басы и баритоны-
Проснулся тракт.
Квазисимфония клаксонов-
Увы, не в такт.

Игра с утра без партитуры
Течет ручьем,
А дирижерская натура
Тут не причем.

И сам не свой от этой жути.
Я много лет.
Мне не впервой шоссейным тутти
Встречать рассвет.

Движения вечного законы
Вершит народ.
Альты, басы и баритоны-
Круговорот.








Тишь в вышине оторочена пихтами.
Снег невесом – бесконечность украл.
Верхнее, Нижнее, Светлое, Тихое –
Кто вас придумал, озера? Урал...

Короли влюбляются в служанок,
Пажи в величественных дам,
Все невозможное возможно!
Любите! Говорю я вам!

Пусть говорят, что не возможно,
Актера на улице встретить,
Но я отрицаю, ведь это возможно!
В это лишь надо только поверить!

Я не скажу, что вот вышел и встретил,
Ведь встретиться можно случайно внезапно.
Ведь каждый из нас – кузнец своей жизни,
И не верить в это напрасно!

Судьбу повернуть, говорят невозможно,
А это с какой стороны посмотреть,
А ты ковать продолжай свое...

Почему на улице так поздно?
Почему мне плохо без тебя?
Почему смотрел так несерьезно?
Ах, зачем покинул ты меня?!

Ведь я тебя любила, милый,
И любила всей душой,
Но опять идет тот дождь унылый,
Это он нас разлучил с тобой!

И облил сердца водою,
Напоил он ложью допьяна,
Испарилась та мечта с тобою,
И осталась я теперь одна...

Улыбнись, и не надо больше плакать,
Ведь на улице уже не дождь,
Снег пушистый, нежный тает на щеках твоих.
И следы он заметает, и дорогу ту,
Что вела меня к дому твоему.
Помоги мне отыскать ту дорогу в рай,
Я один не в силах, просто руку дай.
У меня в душе только пустота,
И никто не сможет заменить тебя.
Я был счастлив лишь тогда…
В те дни, когда ты была моя!

На улице, капает дождь
Тихонько, стуча по окошку.
Он тихий, на ливень совсем не похож.
Он мягкий и теплый немножко.

Что сталось в рассудке моем?
Что было на сердце когда-то?
Быть может, исчезли невзгоды с дождем,
На землю, что в гордом спокойствии капал?

Одежда под ним вся промокла насквозь
Легонько, игриво ко мне прикасаясь,
Тот дождик мне счастье с собою принес,
Лаская лицо, и всегда улыбаясь.

По лужам идут пузырьки,
По мокрым, холодным, блестящим аллеям.
А где-то вдали...

Горела, терзалась, считала минуты до встречи,
И черного кофе меня выручали глотки,
Ах, Боже, когда же, наступит вечер,
И вместе побудем, хотя бы немного мы?
И как никогда я считаю минуты,
И жду, все, когда, наконец, зазвонит телефон....
И, вот, мы, все, шагаем куда-то по улицам людным,
Неважно зачем, лишь бы только с тобою, вдвоем….
Каждый раз, пустяки превращаются в важные речи,
С особенным смыслом, по сути обыденных слов,
И нам не нужны, не фанфары, не деньги, не свечи
И лишь только...

Не твой? Конечно же не мой!
Действительно, тебе все чудится:
Что ты давно знаком со мной
И что целуюсь с кем-то я на улице...
Я не тянучая Ириска
И не вкусный тортик Сказка,
Не карамелька Барбариска
И даже не шоколадная я Маска.
Диагноз правильный - болезнь хроническая,
Но чтобы не было беды,
Ходи на рандеву периодически
С потоком ледяной воды!

Устала боль горстями пить
И света от тоски не видеть.
Я больше не хочу любить.
Я научилась ненавидеть.

Летели улицей огни,
Как муравьи, сновали люди,
Закат сползал за край земли,
Катилось солнце – мяч на блюде,

За корку дрались воробьи –
Образчик жизни, в чистом виде.
Когда-то я ждала любви
И не умела ненавидеть.

Белая гвардия, белый снег,
Белая музыка революций.
Белая женщина, нервный смех,
Белого платья слегка коснуться.
Белой рукой распахнуть окно,
Белого света в нём не видя.
Белое выить до дна вино,
В красную улицу в белом выйти.
Сизые сумерки прошлых лет,
робко крадуться по преулкам.
В красном окне еле брезжит свет,
Ноты истрёпаны, звуки гулки.
Хрупкие пальца сравают аккорд,
Нам не простят безрассудного дара.
Бьются в решётку стальных ворот
Пять океанов Земного шара.
Красный трамвай...

Небо грозится и хмурится.
На сердце тоскливо, хоть плач.
Бродит по стареньким улицам
московская осень – скрипач.

Бредет она вдоль по Полянке
асфальтовой, городской,
потом по большой Якиманке,
потом, наконец, по Тверской.

Грустит о денечках погожих
и шепчет: «Ей Богу решусь:
для грустных московских прохожих
сыграю какой-нибудь блюз».

К Страстному бульвару подходит
и, глядя с тоской на людей,
желтеющей веткой проводит
по струнам холодных дождей.