Ухо

В твоём углу, как тень от свечки,
Тревожна память обо мне;
Я знаю: длинен, длинен вечер,
Твой каждый вечер при огне.

В ночном шуршании и треске
Так много чудится порой,
И каждый довод мнится веским,
И мелочь каждая - горой.

К тебе летят воспоминанья,
Как мотыльки на лампы круг,
И хочешь ты отвлечь вниманье,
Но книга валится из рук.

А ночь цветочным дымом дышит,
Как звёзды светляки блестят.
Ты в сад пойдёшь. И ухо слышит
Лишь шум шагов и звон цикад.

И ты в невыплаканной...

Эта фраза меня зацепила
В сочиненьи Виктора Гюго.
В ней сокрыта Небесная сила
Божьей истины. В сонме врагов

Христианства явились подранки,
Что нуждой попрекают всех нас
И рекут, что евреи и янки
Суть излюбленный Господом класс.

Хорошо им живётся, не спорю,
Во миру, возлежащем во зле.
И не снилось им русское горе
Даже в жутком кошмаре. Игле

Не пройти сквозь зажатое ухо
Разжиревшей души богача.
Не имея Господнего Духа,
Не услышишь глас Неба. Печать

Невниманья к Небесному...

Высокомерие – мой крест.
Отвергнута сама собою.
И я с истерзанной душою
Бегу из этих горьких мест.
Высокомерие – мой крест.
Мне что ни шаг, то оплеуха.
Слова терзают мое ухо.
Противен каждый грубый жест.
Высокомерие – мой крест.
Мне лицемерие – отрада.
Другого счастия не надо.
Готова все отдать за лесть.
Высокомерие – мой крест.




Подражание Карлу Орлеанскому.

Крыса шепчет на ухо, что сказать и что
сделать и почуяв, бежать, смерти вопль,
(в полымя из огня), жизнь вся «сопль»,
швах, от себя, ускакала, красно-рыжая,
розово-чёрная, скала-блажь, расскажи,
что ни так, нас уважь, (что нашла, потер-
яла?) коллаж....комикс, жало, акварель,
крест, панель, (просто ржала) (над собой)
аппарель, сходни, шик, а останется разве
что пшик, как от каждого впрочем, над
собой мы гогочем)))

Ночами кто-то смотрит сериалы.
Играет в "Танки". Пишет про любовь.
А мне хороших книг настолько мало,
Что я их вижу в лабиринте снов.

Очередная каша из фамилий,
Событий, мест, - в моей тарелке грёз.
И вот уже собаку Баскервилей
Не Шерлок Холмс гоняет, а Портос.

"Давай же, мушкетёр! Ты смелый, сильный.
Один за всех и все за одного!"
...В который раз завистливый будильник
Орёт мне в ухо: "Ты совсем того?!"

Опять сегодня день перенасыщен,
Прочту всего страницу перед сном...
Но...

Танец пляшущих теней,
На стволах деревьев голых.
Сети путанных ветвей,
В сценах фауны и флоры.

Крик безумного огня,
Пожирателя живого.
Грива красного коня,
Наказание святого.

Жесты рук и жесты ног,
Крылья в белой драпировке.
На челах цветов венок,
Хоровод без остановки.

Привлекая силой душ,
Сочетая треш и песни.
Увлекает свет крикушь,
Все умрет и все воскреснет.

Ветер с воем дух несет,
В небе звездочки считают.
Сохранит и всех спасет,
И в огонь цветы бросают.

Мало...

- Кровь разная, увы, старуха, - ей рыбка говор-
ит на ухо, - разняться роли и у нас, кричи иль не
кричи атас, проси, что хочешь у меня, я хладно-
кровная, живая, царица я пока морская или при
нцесса? всё равно, ну, что тебе, вещай в окно
(портал открыла откровений не исчерпай, сво-
их ты рвений).
- Оно и хорошо, что рядом, хочу любовь я дивн-
ым садом.
- Добавь ты кокаин тогда,- ответила её звезда,
и чешуёй играя рьяно, на солнце, моря окияна.
И корни пересохли вдруг, их космос...

Осени призрачный берег,
солнца иссякший родник.
Ветер шуршит в аллеях,
ветер сивиллиных книг.

Сердце просвечено золотом,
словно пустыня звёздами.
Месяц блюдцем расколотым
замер в промозглом воздухе.

Тени шепчут на ухо
гулом осенних погостов.
В серых глазах переулка –
месяц обглоданной костью.

Волны разносят слепо
песни всех обречённых.
Тихо плывёт по небу
чёрным лебедем полночь.

Конец лета, время сбора гербария, его начало,
вдоль ручья, на пригорке трава лист качала, сте-
бель цветок, отвечая на любовь любовью, а ты
срываешь её, не ощущая и не брезгуя болью,
несёшь домой, и раскладываешь между листов
книги и под пресс, душистых воспоминаний чес,
сбор внутренних/виртуальных средств (духа),
чтобы затем, зимой, рассматривать, ощущать
ароматы, напрягая сознания вату, подставляя
ухо музыке чьих-то слов, будешь опять молод-
ым, пьяным, (определяя улов...

Не вспыхнет ничего в созвездии дельфина и чё-
рная дыра проглотит сына, из глины он, из пра-
ха в прах стремиться и в горизонт событий что
случиться. И плоть вдруг не пойдёт на плоть, и
мера, и число, и город скопом: Овидий и Гора-
ций, и Монтень, слезинки не проронят, лень,
(рождением своим обяжут, и память о себе ув-
яжут, в копну, уложат или стог), вот Бог тебе, а
вот порог, без эры с ней, на Страшный Суд
стремимся, (талант без песен? там лучимся?)
без лада и без рифмы, и без...