Ух машина тормозит

Под одеялом черной небесной ткани,
Сквозь дым неоновых цветов городского дыханья,
Мы с тобой открываем дороги близости, мы крадем сердца друг друга.
Снежные искры провожают нас мерцанием сиюминутности,
Глухие фасады домов врезаются тяжестью каменных холодных снов,
Но твой взгляд, печально-прекрасной далью, согревает меня на ветру,
Но твое заботливое солнце изливается ароматным вином
в трезвое безразличие механических улиц.
Серебро луны крошится на волосы, венчая нас в древнем соборе...

По субботней Москве прокатились кавказские свадьбы,
Разрывая гудками машин ненавистную им тишину.
Бывший антисемит злился на подмосковной усадьбе.
Недоумок-скинхед бил индуса, спасая страну.

Петербург задыхался от нечисти и безобразий,
Что творила элита, схвативши народ за гортань.
В этот раз Колыбель наплодила на свет столько мрази…
Впрочем, в деторождении ей не уступит Рязань.

Из Воронежа мрак от чиновничьего беспредела
Полз с экранов ТиВи, погружая страну в геноцид.
У парадных...

собираясь в впопыхах проснувшись с утра,
спешащие покорять вершины,
выходят граждане торопясь впотьмах,
залазят сигналами раздражения и вандализма,
в шуршащие по всюду машины.
в пижаме уютно проснемся,
куда пойди, и вдруг катится по склонам,
Товарищ солнце!
а можно вас пригласить ?
на чашку чая с сахарком глаголов.
зевнула, соскочила с постели,
самовара натирая медь
а солнце шагает в небе
и становится тяжелей на него смотреть.
подождите!
крикнула постой те солнце
как вы так...

Снег недолго бывает чистым -
По нему вдруг промчатся машины…
Был он белым, пушистым, игристым –
Отпечатались грязные шины.

В жизни так же бывает частенько:
У тебя всё как будто в порядке,
Но - попалась гнилая ступенька,
И лежишь ты уже носом в грядке!

Эта болезнь – деградация личности:
Хмелем и жиром заплыли мозги.
Кроме коттеджей, машин и наличности
Наглые очи не видят ни зги.

И позабыты, кто мнил их кумирами,
Кто возносил им хвалу до небес.
Стали они паханами, эмирами
И вместо Бога вселился в них Бес.

И не так важен пол индивидуума.
Стало каким-то бесполым Оно.
Я не соврал и ни капли не выдумал.
Нечто назвать можно русским - Г-НО!

Звёзды продажные - детки продюсера,
Очень противно смотреть телевизор мне.
Там на экране...

Лежали мы с тобой в постели ,
Ты грудь вздымала чуть дыша ,
Мы так попили и поели ,
Что жизнь была так хороша …

Сонная нега разливалась ,
И не хотелось ничего ,
Моя рука твоей касалась
И мысли были далеко …

С тобой мечтали мы о лете ,
О солнечных счастливых днях -
Катались на кабриолете ,
Потом на наших Жигулях …

А как поехали мы к морю ,
И гнали Волгу мы на юг ,
Ухта нас провожала зноем ,
Как будто не было там вьюг …

В Ухте лишь волга зимовала ,
А жили мы на Воркуте...

Былое нельзя воротить, и печалиться не о чем,
у каждой эпохи свои подрастают леса...
А всё-таки жаль,
что нельзя с Александром Сергеичем
поужинать в "Яр" заскочить хоть на четверть часа.

Теперь нам не надо по улицам мыкаться ощупью.
Машины нас ждут, и ракеты уносят нас вдаль...
А всё-таки жаль,
что в Москве больше нету извозчиков,
хотя б одного, и не будет отныне... А жаль.

Я кланяюсь низко познания морю безбрежному,
разумный свой век, многоопытный век свой любя...
А всё-таки...

Ты говорил что ты меня любил
Что это я с разводом поспешила
Пусть будет так я для себя решила
Раз нет любви..Раз ты ее убил..
Ты говорил ,я без тебя никто
Ты говорил что звать меня никак
Ты повторял ,что сразу пропаду
Что очень скоро в ноги упаду
Но вышло все совсем наоборот
С икоркой,маслом ем я бутерброд
И как принцесса езжу на машине
Не на крутой да не на лемузине
Зато любима и сама люблю
А слабаков по жизни не терплю

Вечер тихо спускался на город, подбивая подушки-сугробы.
Он заглядывал в окна жилые и спешил поделиться теплом.
Прикурив от луны сигарету, зажигал маяки для прохожих.
И заботливо на ночь машины накрывал серебристым чехлом.
Эта женщина, в лёгкой тревоге, из-за шторы, с надеждою робкой,
Ищет взглядом кого-то у входа… (подожди, не грусти, он – вот-вот…)
Поправляя уложенный локон (не ошибся ты, вечер, похоже),
Отраженью в стекле улыбнулась, прошептала: – Я знала – придёт!

***
Два окна...

Поздний вечер, за стеклом черно.
Словно соты жёлтые окошки.
Шум машин стрекочет озорно.
В кухне на столе засохли крошки.

Я лежу в квартирке городской,
Думы о тебе, как волки, рыщут.
Мир вздыхает пошлою тоской.
В темноте деревья солнце ищут.

Как мне больно, что совсем один.
Музыка любви терзает душу.
Я уже не твой, не господин.
И молчанье больше не нарушу.

Не корю судьбу за это я,
Не любила ты меня и раньше.
Но опять твержу: «Любимая»,
Ни на грамм не веря этой фальши.