Ух машина тормозит

Друзья уходят, оставляя нас в печали.
Друзей потеря, боль приносит нам в сердц′а.
Мы были с ними, и совсем не ожидали,
Что миг наступит, нас покинут навсегда.

Жизнь продолжает, как и прежде хороводы,
Ни на мгновение свой ход не тормозя.
Но боль разлук с друзьями всё же не уходит.
Друзей душевное тепло забыть нельзя.

А без друзей нам в душах стало холоднее.
Мы остаёмся, а они уходят вдаль.
Учились с ними быть мы душами добрее,
Но вот… уходят, оставляя нам печаль.

Я придумал себе табу,
И старался его блюсти.
Но при том не учёл судьбу,
И случайности на пути.

В том табу был запрет-завет,
Что я гнев обуздать смогу.
И достойный в пути ответ,
Без него, злому дам врагу.

Но пять раз совладав с собой,
Я расслабился и опять.
Гнев контроль, сумел в раз шестой,
Надо мною, сжигая, взять.

И сорвал он все тормоза,
И в безумство открыл я дверь.
И на мир сквозь мои глаза,
На людей смотрел дикий зверь.

С ним почти проиграл борьбу,
Но не сдался и...

Вот такая вот история,
Вот такая канитель.
К счастью шёл по жизни полю я,
Сквозь зной лета, зим метель.

В юных днях друзей-приятелей,
Было множество со мной.
Был тогда я обаятельней,
Всех компаний был душой.

Любил девушек и танцы,
Тормозов ни в чём не знал.
Не любил, но мог подраться,
Но при этом, бит бывал.

И казалось мне что будет,
Всё во всём как я хочу.
Что друг другу братья люди,
И что всё мне по плечу.

Но — такая незадача,
Канитель такая вот.
Часто в мире всё...

До Небес не дозвониться,
Не наладить с ними связь.
В их выси летает птица,
Ну а мне, дороги грязь.

Небожитель свят быть должен,
Я ж, как все, не без грехов.
Куролесил, прости Боже,
В юных днях без тормозов.

Был не злыднем — разгильдяем,
Беззаботным и шальным.
Дней и денег не считая,
Жил мгновением одним.

А мир капельки мгновений,
В рЕку жизни собирал.
Направлением течений,
По земным путям нас гнал.

Жизнь одна, не повторится,
Второй раз она опять.
До Небес не дозвониться...

В огороде есть посолнух,
Маленькое солнышко.
Вышел я на свежий воздух,
Кружится головушка.

Перепил вчера малёха,
Чуточку увлёкся.
И сегодня жить мне плохо,
И не мил свет солнца.

Делал что и где я был,
Не припомню — хоть убей!
Знаю лишь, что с кумом пил,
За любовь и за друзей.

Было весело вчера,
И я меры все забыл.
И теперь во мне с утра,
Ни желаний нет, ни сил.

Муки тяжкие похмелья,
Наказанием Богов.
За безудержность веселья,
Пьянства, что без тормозов...
Марковцев Ю...

Время - не пазл в конструкторе.
Жмёт на тормоз безденежье.
Жизнь стынет в полном ступоре.
Даже в пятак не ценишься.

Всеми забытый маешься.
Вроде и жить-то незачем.
Только сопротивляешься
И мутируешь бесочем.

Бедствия многочленами
Корчуют все укрепления.
Люди бросают ненависть
Взглядами осуждения.

Не разберутся чёрствые,
Что вины нет на бедности.
Слов ранят пики острые,
Да просто так из вредности.

Ты привыкаешь к этому,
Крылья сложил горбатые.
Вдруг, средь зимы раздетому...

Эх, горяча кровушка,
Вем пылаю словно я.
Эх голо-головушка,
Эх, ты забубённая.

Сердце беспокоится,
Бьётся в такт мгновений.
Всё во всём, враз хочется,
Без ограничений.

Ум без компромиссов,
Нрав без тормозов.
Не боится рисков,
И к борьбе готов.

Нет и капли хитрости,
В действий намерениях.
Резкость торопливости,
В принятых решениях.

В небо выше солнышка,
В синь, где глубь бездонная.
Улететь головушка,
Хочет забубённая...
Марковцев Ю.

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

Луч скользит по уставшей воде,
И лениво качнулись деревья,
И такая унылость везде:
То ли в городе, то ли в деревне.

И спокойно движенье людей,
Вроде сон охлаждающий держит.
Полумрак. Нет эмоций, страстей
И не слышно лопаточный скрежет.

Снега нет. Суховей. Снова ноль
Вновь упал своей тихой тоскою,
И на землю не сыпалась соль,
Люди шли по асфальту рекою.

И спокойно движенье машин,
Суета будет чуть-чуть позднее.
Из подъездов идут, как с вершин,
С каждой, каждой минутой виднее...

Иван Васильевич проснулся утром и со стоном открыл глаза
В воздухе странно пахло озоном, в голове утихала гроза. На рыжие стены падало солнце, казалось - они в крови
Его дороги были разбиты колесами ее любви

Его звери испуганно жались друг к другу - их сотрясала дрожь
Иван Васильевич стал задумчив и посмотрел на нож...
Странные мысли приходят в голову после душевных травм
Иван Васильевич быстро оделся и потащился в Храм

Строгий священник любезным голосом отпустил ему все грехи...