Уехал

Опять слова и только обещанья
Забивают голову мою.
Бегу сквозь бездушную толпу,
Ищу убежища от несчастья.
Хочу понять: за что
Ты причиняешь боль?
В ответ не слышу ничего,
А лишь на рану соль
Ты сыпешь вновь.
И чувство нежное – любовь
Уж не имеет смысла.
Совсем одиноко стало вдруг,
Вокруг чужие мне все лица,
Сердце застыло где-то в груди,
В небо улетела последняя птица.
Голову некому на плечо положить,
Лишь холод вокруг все сковал.
Мне нечего теперь тебе говорить,
Ты уехал...

Ты сейчас так близко, мне страшно отвернуться,
Боюсь, что ты исчезнишь и больше не коснуться
Тоих ресниц губами и не погладить руку,
Любить тебя так сильно, напоминает муку.

И времени так мало, что ты со мной проводишь,
Мне хочется остаться с тобой, но ты уходишь...
А сердце замират и просит задержаться,
Но только ты не слышишь, и начал собираться.

А слезы подступают, ты открываешь двери...
Целуешь на прощанье, а еще не верю,
Что ты уже уходишь, нет, даже улетаешь,
И как всегда в...

Мой Алтай голубой, ты ночами мне снишься.
Белокуриха милая, как ты близка...
На меня, моя Родина, знаю, ты злишься,
Словно сердится мать на плохого сынка.

Я в семнадцать неполных уехал отсюда.
Я не думал тогда, что мой путь навсегда.
Был когда-то врачом средь военного люда,
Ну а ныне в Москве коротаю года.

Не была моя жизнь в этом мире простою:
Часто мне приходилось стоять за себя.
Не сломала судьба меня жесткой рукою,
Но как часто мне здесь не хватало тебя.

Голубой - это...

Тихо падает снег, о котором мечтали.
Небо быстро темнеет, хоть нет и пяти.
Через час опустеют перроны вокзала.
Ты оставишь на долгую память "прости".

Ты мне скажешь "Люблю", ну а я не отвечу,
И на нежный твой взгляд я опять промолчу.
Лишь слезой по лицу тихо скатится вечер.
Я тебя потерять навсегда не хочу.

Я же знаю, что ты навсегда уезжаешь,
И чужая страна тебе станет родной.
Ты мне часто звонить и писать обещаешь,
Только вот никогда не вернёшься домой.

Ты заметишь печаль...

Партийный комитет рещил:
-- Будь командиром в стройотряде! –
Непослушаньем не грешил:
-- Есть! – Принял пост не славы ради,

А просто выполнял приказ,
Как требует устав партийный
От ленинцев, сиречь, от нас...
И вот хронограф событийный:

В высотке собран комсостав –
И нам представлен Тимофеев,
Юрфаковец по праву стал –
Один из славных корифеев --

Главнейшим в сводном ССО
Большого университета...
Пообсуждали, как, с чего
Начнется трудовое лето.

Потом был медосмотр... Кошмар...

Я запомнил Вашу грусть,
И запомнил Ваши слезы,
А заехал в эту глушь -
Захотели так колеса.

Перепутал я шоссе
И забрался в это место...
Были Вы не так, как все,
Были в белом, как невеста.

Поболтали мы слегка,
А потом мы попрощались.
Знал я, что наверняка
Вы наполнены печалью.

Потому что даже раз
Улыбнуться не сумели,
А в глубинках карих глаз
Уголечки не горели.

Я уехал навсегда
Из случайной той деревни,
Где на улицах вода
А на лицах что-то древнее.

И полна такими...

я пью смерть по капле
в доме сгоревшего детства
и с каждой минутой я дальше
перемотка обратно к началу
я пью свое время как имя
пытаясь понять его сущность
но открывшееся ускользает
и вновь я слова забываю
и жалость меня пронимает
до слез мне ушедшего жалко
и маменьки скоро не станет
останусь один в этом доме
без доброй веселой болтушки
и все станет в мире враждебно
никто не утешит в несчастьи
уж лучше б я умер тот час же
не ведать не слышать не помнить
проклятого времени бремя...

На Куличках жил давно когда-то
Старый фермер – Иванов Иван -
Каждый день: с рассвета до заката
Все в своем хозяйстве делал сам.
Деда Ваню помнят старожилы:
Говорят, железный был мужик!
Щедрый и работал, как двужильный,
Был силен, но ростом невелик.
Торговал он молоком и мясом,
Хлопотливых пчелок разводил,
Только вот вареные колбасы
Старый фермер не производил.
Птицеферму дед Иван построил,
Чем поверг своих соседей в шок:
Курочек на ферме было трое,
А четвертый – Петя петушок.
Так...

В собачьем отечестве нету пророка,
чуть лаять начнешь - не получишь еды.
Живешь у порога и так одиноко-
ни лапу подать, ни напиться воды...
Бросает хозяин то кость, то игрушку,
а сам три котлеты съедает в обед!
Ах, если б не жалость к хозяйке-старушке,
давно бы сбежал...Бультерьер, мой сосед.
уехал на дачу. Прекрасная будка,
гуляет по травам зеленым на воле.
А тут , хоть скули, несваренье желудка
и мысли о Полли( хорошенькой колли).
Собачьей мечте не положено крыльев,
мы, чай...

Ты водил рукой по моим волосам,
и смущаясь, целовал мне губы,
хоть от счастья я летала в облаках,
но тайком надеялась на чудо.

Я мечтала о любви твоей,
иль о продолжении романа,
но промчалась суета тех дней,
как последний день январный.

Ты вернулся в свой далекий мир
Я одна осталась на дороге
И как будто журавлиный клин,
провожала тебя взглядом долгим.

Губы помнят первый поцелуй,
хоть для нас с тобой он был не вечным,
Ты уехал,
словно утанул в глубине любви моей беспечной!