Ударить

Судьба людская - как вагон,
который мчится под уклон.
В вагоне холодно, темно.
Разгон, разгон, разгон...

Вам главный слышится вопрос
под неумолчный стук колес –
о смысле этого движенья,
стремленья вниз и под откос?..

Не жгите спички понапрасну!
Ну, неужели вам не ясно,
что спички тусклый огонёк
мгновенно вспыхнет и погаснет?..

Вам остаётся лишь одно:
открыть вагонное окно.
Пусть солнца луч разгонит сумрак,
позволит осмотреться, но...

Каково же удивленье!
Увы, отказывает...

Профессор Сусиков приехал из столицы
Преподавать в провинциальный институт.
Решил на фоне «быдла из провинции»
Своим респектом и умом блеснуть.
Из-под бровей мышачьи злые глазки
Он на студентов выпучит в упор,
Затем слегка подхрюкнет для острастки:
Смотрите, мол, какой я профессор!
Отрыжку каблуками заглушая,
И, ус хомячий в пальцах нервно мня,
Мужчиной видным он себя считает
И пузо гладит, свесивши с ремня.
К студенткам лихо сигает на парты,
Как молодой самец-питекантроп...

Ночью звезды вновь разгорелись
Ярким отблеском желтых тюльпанов!
Так что ввысь взлететь захотелось,
В груди сердца не слыша ударов!

В небе с теплым оттенком фиалок
Раздается песнь соловья,
И весь мир не ее фоне жалок!
Чувство будто я даже пьяна...

Это все подобно виденью,
Волшебством иль чудесной мечтой...
Прерывая разлуки теченье,
Этой ночью ты снова со мной!

То-то ныне в ударе шмели:
На добыче мохнатая рать -
Заливные луга зацвели,
И с обычного есть чего взять.

Будто зубры среди мелкоты,
Мелкотемья и призрачных душ -
Навису обирают цветы -
Гнутся стебли под тяжестью туш.

Не скотина, хотя и не тля,
Если строго - букашка на треть...
Но картину в глазах у шмеля -
Только Богу дано подсмотреть!

- Итак, за упокой Вселенной! -
Вскричал помятый гражданин
И крошку хлеба обронил
Вослед за влагой забубенной.

И было страшное в словах,
И смолкли две нетрезвых девки,
И некто тучный в южной кепке
Испуганно промолвил: «Вах!»

И колокол ударил где-то,
И грома дальнего раскат.
И вспыхнул над пивной закат
Каким-то новым мрачным светом.

А ночь пришла без опозданья,
Тиха, тепла... Под брех собак
Сбывались первые свиданья.
И с детской миной состраданья
Луна глядела на овраг,
Где...

Где-то там, далеко, в полутысяче верст
По знакомым дворам и окольным дорогам.
Потерялся мой взгляд... Указующий перст
Прямо в небо ведет и назло всем тревогам

Не смущаясь ударам, подвохам судьбы,
Не забыв о родных и все так же любимых.
Предстоит мне пройти. Вдоль дороги столбы
Разгоняют тенями не твердых, ранимых.

Каждый сам за себя, верь и помощь не жди
Тихий глас из толпы - громкий крик в чистом поле.
Здесь другие порядки, другие вожди,
Здесь под ними на воле живут, как в неволе...

Да! Я проклял родных,
И я проклял друзей,
Пулей жаркой под дых
Мне влепив без затей,

Люди, гневом горя
Страшны речи рекли,
Путь закона торя
Смерти хлад принесли.

Я подох, словно пес,
Отслуживший свое,
Людям пользу принес,
Но ударил боек.

Из ствола струйкой дым,
Хладный взгляд палача,
Меркнет свет, а за ним
Жизни гаснет свеча.

Запах смерти успел
Шумно в ноздри втянуть,
Тот, кто раньше не смел
Без приказа шагнуть.

Мертвым телом лежу
На цементном полу,
И вне...

Представить, что было до нас, и до Трио,
В котором едины Отец, Дух и Сын,
Признаться всем хочется неоспоримо,
Но трудно представить, что мир наш един

В галактике этой от взрыва планеты,
(Какой же порядок у взрывов – кошмар!)
Но физики, часто простые поэты,
Уже рассчитать любой могут удар,

И взрыв смодулировать могут умело,
Но разум посеять не смогут, увы,
Понять очень трудно, но наше ли дело,
Уж, проще принять этот мир таковым.

Гвоздём прибита скатерть-невидимка
прибита насмерть... одним ударом
Под куполом привычная картинка...
и всё не даром...
и куклы хороводы хороводят
забыв Создателя... лежащим под забором
миссионеры лекции проводят
и солнце спит за ближним косогором
собачий холод... не спасёт продукты
полураспада душ... на элементы
мы как обычно - овощи и фрукты
салата жизни сочные сегменты…

Почему люди одиноки?
Зачем одиночество нам?
Ведь в груди сердца осколки.
О прошлом напоминают нам.
Тоска терзает душу.
И слёзы капают из глаз.
В каждую свободную минуту.
Мы вспоминаем этот грубый жизненый фарс.
С грустным прошлым
Расстаться очень сложно.
А жизнь наносит нам
Новый удар.
И сново таска и слёзы.
И боль в душе,словно яд.
И сново становится одиноко.
В дали блуждает взгляд.