Убитый

Причудливы законы многоточий
Они спасают жизнь у края бездны
Жизнь продлевает маленькая точка
Вдруг возникая после точки прежней

Немыслимы законы мироздания
Но как же мне не верить в воскрешение
Когда убита точкой расставания,
Душа вдыхает в точке продолжения…

Я знаю хватит у небес дождя,
Оплакать души детские,пролиться,
Обрушиться,рыдая,как детя
на свежие могилы опуститься.

Еще вчера невинные глаза,
Счастливые,не думали закрыться,
еще вчера стучали их сердца,
Звучали голоса,сияли лица.

Как содрогнулась бедная земля,
К себе их принимая,став пастелью
О каждом сожалея и скорбя,
Как мать,их накрывая смерти тенью.

Тут вечность сокрушили голоса,
Убитых горем,выбитых из силы,
Тех матерей несчастных,чьи сердца
С детьми легли в холодные...

Согласившись быть с тобою на века,
Подвергла риску будущие жизни.
Души ,что заново пред Богом рождена,
Закрыты в прошлое врата, убиты мысли.

С тех пор пенорожденная в ночи,
Из моря выхожу, на камни наступая.
Я дева юности,
Я гений чистоты.
Я мир цветами осыпаю.

Молчала ночь, светили звезды,
На землю тихо падал снег,
И может кровь, а может слезы
Вниз капали сквозь тихий смех
И ноги сломаны о камни,
Бессилье, это все же кровь.
Разодрана и не убита,
Ночь боли ожидает вновь.
Оторваны у света крылья.
И в Бездну сам он сделал шаг.
И все былое стало пылью,
В глазах его один лишь мрак.
Прощенья нет, зачем прощенье?
Улыбка через злость и боль.
Оставив небесам сомненья,
Он полз в пылающий огонь.
Молчала ночь, сияли звезды...

Наш мир нереальный обрушиться в тьму
Конец, разложенье планеты в дыму
И как никогда на поверхности нашей Земли,
Мы видим начало того, что в дали

Приходит в упадок материи старая проза
Земля умирает, и жизнь под вопросом
Повсюду страдания стоны, слышны для ушей
Кидаем под страсти святых малышей

Сердца разбиваемы ложными страхами тела
Повержены в прах суетою несмело
Мечты о прекрасном, развеяны силою тьмы
Любовь человека - еда для чумы

У древних богов не осталось свободного слова...

Так сладок дым в прокуренной квартире
Уж отдыхает старый мой дневник
И в этом утомляющем мотиве
Романтик ты во мне погиб?
Давно рука моя не выводила
Корявым подчерком на пожелтевший лист
Я скорый поезд взглядом проводила
Ну так прощай же машинист!
Слова прекрасные давно во мне убиты
Унылым этим видом из окна
Мелодии и рифмы мною позабыты
Так не умело лечит тишина
И не тревожат расцарапанные пальцы
Не струны, не гитары той изгиб
И этой осенью в тяжелом ритме вальса
Романтик ты во...

Ветром разрушены,
Замки воздушные.
Волны случайные,
Смыли песчанные.

Призраком стану я,
Замки туманные,
Станут мне домом,
В небе бездонном.

Миром убитые,
И в нём забытые,
Призраки пляшут,
Мне рукой машут.

Замки туманные,
Жить в вас не стану я.
Сжалится Боженька,
И умру тоже я.

В небе высоком,
Звёзд очень много.
Песенка эта,
Мне, ими спета...
Марковцев Ю.

Грань бегущая
твердь берега и волны воды
делит в изливе...
Извилисто грань пробегает.
Черта равнодушия.
Блики лунного света,
...черта обретает
жестокость,
прозрачную в полночь.
Округлые, влажные Камни
выходят на Берег.
...и — Грань преступили.
Высокие КАМНИ.
...из лунного света они!..
В твердом блеске решимости:
быть!..
И остаться в лучах влажнолунных...

Плеск. Шорох воды...
И. Черта равнодушия
мерно съедает желание Камня
дышать просветленно...
ОНА. Производит...

6 (Прохлада)
Утренняя летняя прохлада, врывающаяся в приоткрытую дверь, обволакивает повисшую в уголках губ тишину.
Змейкой взгляда скольжу по стеклянной плоскости окна –
в размеренном ритме пустого сердца одиноко плещутся ветви старой груши, путаясь грузными басистыми ветвями в прозрачной вязи расплывчатого ветерка. Струны мысли, разжатые смертельной усталостью, плавно дрожат в свободном течении приглушенного монолога. По-одиночке люди слабы, но, только в одиночестве человек и может черпать...

Как убьёшь ты меня не заметишь,
Не поймёшь даже, что умер я.
То что умер тот я, что был прежде,
Что убила слов пуля твоя.

В мире много блуждает убитых,
Среди нас, притворившись живым.
Их душа на засовы закрыта,
Всегда скучно и муторно им.

В них, в себя где-то веру убили,
Заменив ложью слов и идей.
И сердца оттого их остыли,
И им холодно жить средь людей.

Их казнили, оставив при жизни,
Лишь при ней — рядом быть разрешив.
В них сердца стучат тихо, чуть слышно,
Ритмы счастья...