Убираться

Так в семидесятые убирали хлеб…
В сельском хозяйстве был прогресс!
Земледелец села в то время креп,
С такой техникой он увидел свет.

Хлеб убирался почти без потерь…
С заготовкой кормов увидели свет!
Солома измельчалась, в телегу
засыпалась…
Прямиком на гумно отправлялось.

Так Союз в те года и хлеб свой имел,
Молоком, маслом и мясом кормить
умел…
Сейчас только зерновые собирают,
А соломой кормовой, поля удобряют.

Некого стало сейчас в России кормить,
Животноводство в 90-х...

Закат загорался над станицей родной!
Хлебороб заканчивал день трудовой…
Выборочно начали убирать пшеницу,
Чтоб засыпать её в донскую житницу.

Урожай в этом году будет небольшой…
Но убирать его надо, всё равно с душой!
Какой никакой, а он хлебушек донской…
Выращен казаком, хлеборобом с душой!

Немало вложил земледелец труда,
А погодка в этом году его подвела…
Но казак на родном Дону не сдаётся!
В полях в уборочную, за урожай бьётся…

Вспоминаешь СССР времена -
Вот где жила наша страна!
Проблемы, - да! - были и тогда,
Но преодолевали их завсегда.

Так в 80-е убирали зерновые,
Были бригады тогда передовые.
Убирали на комбайнах Нива -
Была у него в уборке тогда сила!

Рёв моторов в золотой пшенице!
Гул комбайна в спелом колоске.
Сыпалось золотое зерно в бункер,
Трудился за штурвалом комбайнёр.

Намолот составлял 5 кг в секунду,
А триста килограмм - в минуту.
За восемь минут бункер намолачивал
И в машины или...

А у меня работа есть:
Я перекрашиваю день.
Я краской ночи крашу свет И убираю солнца тень.
Я перекрасил всю траву
Под фонарями в желтый цвет.
И с неба, как по волшебству,
Струится мягкий лунный свет.
Я в банку кисточку макну
Со звездной краской и взмахну,
И брызги с кисточки сорвутся
И в небе звездами зажгутся.

Когда нож щупает жилку,
ту, что бьется у запястья,
кажется, вся вселенная
вдруг соприкасается с тобой.
Вселенная на кончике ножа.
И когда нож убирается в стол,
кладется рядом с пожухлым
ворохом исписанных бумаг,
вот тогда и настигает чувство
эсхатологии вселенной.

- Где ты был весь день вчерась? –
Карася спросил карась.
- Говори чуть-чуть погромче,
Ничего не понял. Ась? -

Отвечал второй карась:
- Что-то слышу плохо. Ась?
Я, как видишь, по хозяйству.
Убираю в доме грязь.

- На какую тела часть
Ты намазываешь мазь?
Покажи хвостом конкретно,
Чтобы было видно. Ась?

- Ты в квартиру не залазь,
Видишь, я стираю бязь.
Был вчера ремонт на кухне.
Как тебе обои? Ась?

Проплывая мимо, язь,
Долго слушал их, смеясь,
Потому...

Тот первый наш вечер
(признаюсь, мой друг, тебе)
стал шагом навстречу
недоброй моей судьбе.
Всю жизнь я живу
в вонючем хлеву
и хлев этот домом зову.

Ах, если б я знал,
как неряшлива ты, мой друг,
себя б в руки взял,
когда сердце забилось вдруг.
Но ветку мимоз
я сдуру принес
и слово «люблю» произнес.

Немыслимо рано
приходится мне вставать,
давить таракана,
который заполз в кровать,
и грязь убирать,
и пол подтирать,
носки свои в ванной стирать.

А вечером...

Ах, какие мы глупые люди…
И природа всех наших бед
В том, что мы так беспечно любим
Тех, кому до нас дела нет.

Сколько раз, загораясь, мы гасли?
Сколько раз разбивались об лед?
После этого нет в любви счастья,
Даже тем, кто ее обретет.

Грустно думать, что все это правда,
И безумно больно признать,
Что, свалившись с небес однажды,
Мы не сможем больше летать.

В старый шкаф убираем крылья…
Забываем в золе сердца…
Мы ужасно глупые люди.
Мы умеем любить лишь себя.

Отпустив погулять, жаркий ветер и пыльные бури,

раздарив урожай, по большим и не очень, домам,

наполняет портфели делами, что всласть отдохнули,

направляя вперед, по отмерянным точно часам.

Застилает растресканный дол, обесцененным златом,

выметает с дворов старый сор, залежалый с весны.

На небесной дороге, запутавшись, в пухе измятом,

собирает тяжелые капли в большие, косые дожди.

Подгоняет заклеить сквозные, оконные щели,

дымоходы почистить, исправить худые замки...

Открытого прошлого лик
Не завьётся, над сердцем паря…
Лишь там, где кончается миг,
Начинается трепет огня.

В болезни простуженных строк
Убирается прошлое прочь…
Но там, где кончается ток,
Правит жизнью безумная ночь.

Ход времени не превозмочь…
Последние строки письма…
А там, где кончается ночь,
Наступает безликая тьма.

Рвут волею отзвуки лир,
Раздавив тишины паритет…
И там, где кончается мир,
Второпях начинается свет.

2006 г.