Тяжёлый рок

И всё же идут, и приходят, речами покой баламутят,
Фиглярство и смех у поэтов издревле в чести.
Дешёвые вина лакают, невесело шутят,
Им крест этот долго, до самой могилы нести.
Их лад скоморошный взвивался то зло, то игриво,
То здесь их увидят, то след их уводит туда,
Где кони ночные полощут блестящие гривы,
Где сладко и долго мычат, просыпаясь, стада.
Где солнце и горы – дотронься тяжёлой рукою,
Присядь, отдохни, поколдуй над строкой в полумгле.
Там столько надежды, простора, снегов и...

Скрип давно не смазанных пЕтель.
Старый дом на отшибе села.
Слышишь? Плачет в окошко ветер.
Это память ко мне пришла.
Где-то грома слышны раскаты -
Хлынул дождик, грибного порядка.
А за стенкой родительской хаты
Бродит прошлое. Грустно и зябко.
Ходит, бродит, в углах запинается.
Треплет выцветший календарь.
На голос с крыльца откликается.
И качает потухший фонарь.
Ставит вещи как было когда-то -
(Сдвинув в угол тяжёлый комод).
И скрипит, покосившись, оградка.
Помня...

Расхандрился ты напрасно.
Зря, парнишка, загрустил.
Пусть на улице ненастно.
Пусть ты выбился из сил.

У Фортуны не в почёте
И у разных прочих дам.
То что хочешь происходит
Не с тобою и не там.

Только слякоть и ухабы
И несчастья на пути.
И для них ты слишком слабый.
Еле тащишься один.

И друзья не помогают
И родных с тобою нет.
Жизнь холодная и злая
Череда тяжёлых лет.

Но для грусти нет причины.
Не поможет тут хандра.
Ты же взрослый. Ты мужчина.
И давно тебе пора...

Летит в небе-небушке, летит белым облаком,
Лёгкая, пушистая мечта-быль моя.
Ох летал в ней думою, удалым я соколом,
Но сломала крылья жизнь и упал вниз я.

Лёгкости уж нет былой — опыт грузом тяжким,
В нём дней бремя разных — добрых, скучных, злых.
Погрузнел и телом я — не вмещусь в рубашки,
Что на мне болтались — в юнных днях, младых.

Тяжёлей шагаю я, а во взгляде грусть на дне,
И в движеньях ловкости, нет уже былой.
И взлететь не хочется, уж давненько мне,
Жить хочу спокойною...

- Осень затянула, как петлю на горле,
Дождик моросящий да густой туман…
Жизнь была замешана на крови и горе,
Не отягощал мне лишний грош карман.

- Нищета, чужбина, но осталась совесть,
Присягал – на веру, присягал – на честь…
К Бресту отправлялся очень долгий поезд,
Родина, Россия – вой стоял окрест.

- До тоски закрутят слёзы сострадания,
Жалость многократная к самому себе…
Жаль, что не отыщется этому названия,
Уместилось с горечью всё в одной судьбе.

- Облака тяжёлые, как...

В далёкое своё не брошу камень,
Силки из слов тяжёлых не совью.
Где звёзды брал озябшими руками,
Завидовал шальному соловью.
Года прошли – не отвердела память,
Но поиссякли молодость и пыл.
И продолжая на ухабах падать,
Я юности далёкой не забыл.
С улыбкою припомню – мир светлеет,
Моя звезда ещё к земле летит…
И руки зябнут,
Но душа теплеет,
И птаха до безумия свистит.
1992г.

Рушатся исторические дома.
Скрывшиеся в подвалах обречены.
Полнятся занебесные закрома
Жертвами искупительными войны.

Улицы задымляются и вдали
Бомбами зажигательными цветут.
Огненный ураган непреодолим.
Прячущиеся ночь не переживут.

Огненного торнадо не побороть –
В пламени из «Летающих крепостей»
Заживо испаряются кровь и плоть,
Клочьями облезающая с костей.

Души освобождаются каждый миг –
Детские поднимаются высоко.
С пеплом из всех Освенцимов и Треблинк
Смешивается...

Вот незадача – друзья разбрелись по домам,
Заперли двери и окна зашторили плотно.
Ветер тяжёлый гуляет по мёртвым полям,
Травы сухие ломает, деревья трясёт беззаботно.
Им не увидеть, как рощи пригнулись к земле.
Им не услышать, как плачут озябшие сучья.
И горизонт набухает, в лиловой его полумгле,
Наша ничтожность и наша греховная сущность.
Может быть это и есть наших душ очищенье.
В скверне погрязли и завистью поражены.
Нет отпущенья грехов нам и нету прощенья.
Небо холодное сверху...

Нам никто ничего не гадал,
И судьба нам с тобой не гадала.
Был у нас одинокий вокзал
И холодные стены вокзала.
Да у кассы теснился народ,
В ожиданьи счастливых билетов.
А тяжёлый ночной небосвод
Накрывал уходящее лето.
Отправленья сигнал прозвучит
Неожиданный, громкий, неловкий...
Этот поезд летит и летит
До последней своей остановки.
2005г.

Случится так, что догорит звезда
В тяжёлом небе – сумрачном и длинном.
На кухне в доме запах стеаринный
Не выветрится больше никогда.
Неповторимый, праздничный, старинный,
Как в давние и детские года.
Те годы, как видения теперь,
А лучшего пока что не бывало.
Всё это изменялось, убывало
Среди приобретений и потерь.
И детское цветное одеяло
В забытый мир утепливает дверь.
2005г.