Тяжёло рыцари ступают

За кормою вода густая –
Солона она, зелена.
Неожиданно вырастая,
На дыбы поднялась она.
И, качаясь, идут валы
От Баку до Махачкалы.
Мы теперь не поём, не спорим,
Мы водою увлечены –
Ходят волны Каспийским морем
Небывалой величины.
А потом затихают воды.
Ночь каспийская, мёртвая зыбь.
Знаменуя красу природы,
Звёзды высыпали, как сыпь.
От Махачкалы до Баку
Луны плавают на боку.
Я стою себе, успокоясь,
Я насмешливо щурю глаз –
Мне Каспийское море по пояс,
Нипочём.… Уверяю вас...

Всем сёстрам – по серьгам. Равенства нет.
Одним – интернат, а другим – Интернет.
Ты – мелкий воришка? Ступай-ка на нары!
Вы – крупный хапуга? Вперёд, на Канары!
Кому-то закусывать чёрной икоркой,
Кому-то есть тюрю да с чёрствою коркой.
Рождаются люди не равными – разными,
Святыми, бандитами, ракообразными.
В том – больше таланта.
В том – меньше добра.
А в той – плутовства и кокетства игра.
От Бога есть свет, а от дьявола – тьма.
Кораблик судьбы попадает в шторма.
Всё это понятно...

Приношение моей возлюбленной
Мудрость богатого бездельника
Наемся котлет и отправлюсь за печку.
Не нужен билет к нечужому сердечку.

Где бы ты ни была – ты со мною повсюду…
И тебе два крыла – как рисунок ко блюду.

И мне нечего дать – ты прекрасна сверх меры…
Мне не нужно мечтать – зрю отсутствием веры.

На тебя я гляжу – ты ступаешь, как пава…
Твоему этажу – вековечная слава!


© copyright: мудрость богатого бездельника, 2008
Свидетельство о публикации №1811074855

Бытует мненье гастронома,
Мол, хочешь жить – усердно жуй.
И душу усладит истома
В плену желудочных чешуй.

Поэт твердит, что не единым
Он хлебом сыт... и хлеб презрел.
Но с аппетитом вмял звериным
Котлет «по-киевски», пострел.

К чему, любезные, лукавить
И в ступе ханжество толочь?
Духовной пище бал не править.
Но рядом быть! Как день и ночь.

Лишь на духовной гриль-диете
Не продержаться долго нам:
Желает всяк на этом свете
Отведать вкусненького «ням».

Чёрная кошка, неслышно ступая по крыше,
Жёлтый прищурила глаз,
Хитро глядит, забираясь всё выше и выше,
В тысячный раз.

Медленно кружат над ней серебристые мошки –
Тихий неспешный полёт,
Кто-то налил молока для таинственной кошки,
Может, попьёт?

Только не впрок угощенье заоблачной кошке –
Хлопоты были зазря,
А вытирать молоко на небесной дорожке
Будет заря.

Когда опускается вечер
На плечи черёмухи старой,
Её серебристые свечи
Мерцают холодным пожаром.

А в ярком полуденном свете –
Белее китайского шёлка,
Качают их чёрные плети,
Роняя снежинок осколки.

Снежинки сбиваются в стаи,
Ложатся на землю кругами,
И я осторожно ступаю
По кругу босыми ногами.

Когда заалеют рябины
И птицы потянутся к югу,
Черёмуха, выгнувши спину,
Мне ветви протянет как другу.

В чернильных разводах и губы,
И щёки как в радугах синих,
И сводят до судорог...

В белом танце кружатся снежинки.
Льётся свет ночного фонаря.
Заметает в скверике тропинки.
В мягких тучах сладко спит заря.

Ночь тиха. Ступаю осторожно.
Тёплый снег ладошками ловлю.
Счастье близко, счастье так возможно.
Потому что я люблю. Люблю…

Мне приснилась осень,
Но без серого холодного дождя.
Мне приснилась золотая осень,
Только рядом не было тебя.
Небо ярко-ярко голубое,
Необыкновенной чистоты...
Травы, окраплённые росою;
Так красиво...
Только где же ты?
Шла по лесу, по листве ступая,
В руках желтый листик теребя.
Мило, но чего-то не хватает...
Это просто рядом нет тебя.

Как тяжек этот крест - любовь.
Кому он дан,тот раб на веки.
Любить,терять,страдать и вновь
Любить и умирать в блаженстве неги.
По всюду за собой тянуть
Тяжёлой ноши тяжкий груз.
Он всюду омрачает путь,
Но как он сладок,как арбуз.

За пять копеек счастье покупаем,
Благословение цыганки на вокзале.
А счастье то не ценим и теряем
Любимых, боль потом гася в бокале.

Напутствия хромой цыганки…

Любовь разбрасываем, словно ветер,
И слепо вновь по лезвию ступаем,
И снова любим, губим, снова счастье
Мы на вокзалах за копейки покупаем.

Напутствия хромой цыганки…

От горечи глаза я прикрываю...
Для сердца голого куплю одежду…
Я по копейке счастье собираю.
Не растерять бы, Боже, дай надежду!

Звучат в ушах как...