Тяжёлая ноша

Согрей меня, я замёрзла от скуки,
Развей туман грустный мыслей, прошу!
Забыла я, как нежны твои руки,
Но образ твой в своём сердце ношу.

Взгляни в глаза, я уже не краснею,
А в горе помни – бессмертна любовь!
Преграды сделали дух мой сильнее,
И моя воля не сломится вновь.

Но всё сменяются дни бесконечно,
И вереницей уходят года!
Только одно неизменно и вечно –
Это любовь, и она навсегда!

Только Осю известили: Слаб отец совсем -
В путь пошёл, с ним Манассия и сынок Ефрем.
Шёл Иакова увидеть, чем живёт узнать,
Внуков выросших в Египте деду показать.

Про внучат своих едва ли дедушка не знал,
Знать, в столицу не пускали, если не видал.
За осёдлости чертою проживал старик
И в столицу ни ногою - чтить закон привык.

Ося выше предрассудков, в прошлом сам пастух.
Прикатить к отцу на сутки было недосуг.
За семнадцать лет впервые с внуками к отцу
Прибыл сын на вековые с ним...

Вот ночью сидя за столом,
забравшись в этот бурелом,
пришла ко мне одна идея,
ее мне нашептала фея.
Раз тех плодов, что предложить
готов был, вами не вкусить,
давайте мне на пробу ваши,
Татьяны, Милы, Даши, Маши..
Отведать буду очень рад,
ну правда, что за маскарад?
Девчонки стонут и ревут,
а я сижу, как старый плут.
Вот только тут нюанс такой..
Я познакомлю вас с собой.
Обычный парень, лет под сорок,
покой в душе мне очень дорог.
Шутник, затейник, массовик,
могу напялить и...

Я скажу как солдату солдат!
Командир, послушай меня!
Ты, по сути, мне старший Брат!
По Афгану с тобой мы родня.

То же солнце сжигало тебя,
Те же горы грозили бедой,
Только ты отвечал за меня,
Даже если и не был со мной.

Скольких ты мальчишек сберег,
Сколько их, как детей, потерял.
Как ответить за них смог?
Нелегка была ноша твоя.

Хоть немного старше нас был,
На твоих плечах жизнь и смерть.
Как хватило тебе сил
Матерям в глаза посмотреть?

Часто было в твоих лишь руках...

Братья светлые! Пришла пора!
Мы желанные гости народных чаяний!
Мы не станем больше скулить с заднего двора,
А придём прямо в столицу наших мечтаний!
Через главные врата мы пройдём громогласно,
Чтобы каждый, чтоб все осознали,
Что слова мои — не только слова, а опасность,
Звенящая острейшей сталью!
Я сам убедился в скудости душ
Священников и фарисеев,
Которые в болоте алчных нужд
Утопили заветный ковчег Моисея!
Гибнет в братоубийстве Палестина!
Неспроста зверствуют секарии во всех...

Твои слова дают мне жизнь и силу.
Я их всегда, везде ношу с собой.
Ради тебя я даже смерть осилю.
Ты - жизнь, ты - счастье, ты - любимый мой.

Пусть наша встреча слишком запоздала,
Пусть горечь жизни на душу легла.
Но любим мы, а разве это мало?
И снег седин растает от тепла.

И осень обернется вдруг весною,
И засияют счастьем вдруг глаза.
И чудо совершается со мною,
Мне алые сияют паруса.

ТЫ Мой любимый! Об одном молю я:
Не подведи! Жить не смогу во мгле.
Я так тебя люблю...

Небосвода голубая чаша
в горизонт смыкает берега.
Облаков белёсых ноша
собирает радость-жемчуга.

Жемчуга слагаются в картины
и желанья, словно корабли
вдаль плывут в мечты-перины,
уплывая за краЯ земли.

Протяни к ним руку чувства,
прояви заботу и любовь.
Ты отбрось обиды свойства,
чтоб не портить ими жизни кровь.

Тот блажен, кто не обижен,
пробужденья час его настал.
В нём рассвета кипень вишен
и сердечный замерцал кристалл.

Небосвода голубая чаша
каждый...

Камни. Они холодные такие. Лёд.
Но если красивые, ребенок их обязательно подберёт,
Полюбуется и в ладошке зажмет,
Чтобы снова отправить их в полет.
А может...
Мне в это хочется верить все же...
В карман к себе положит,
Чтоб вытащить снова и любоваться до дрожи
Своей самой большой в мире драгоценностью,
Не думая о жития бренности,
О своей тленности...
Переменно всё...
А камень согреется от ладошки ребячьей.
Потеплеет, но никогда не станет горячим.
В этот момент прячь его
Ото всех...

Жил один Дантес на свете
(до сих пор, дурак, живёт),
и однажды в Интернете
в поэтессу как пальнёт.

"Пошлым и банальным слогом"
обозвал её стихи.
Я читал их - нет такого
ни строки, ни полстроки.

Рана в грудь всегда опасна -
Пушкин умер, жив Дантес.
Поэтесса, ты прекрасна!
Твой талант пришёл с небес!

Сам Господь несправедливость
на Стихире увидал
и явил любовь и милость,
то есть, Он меня прислал.

Не могу быть равнодушным
и остаться в стороне -
я пришёл по ваши души...

Ступаю к храму по лестнице мраморной,
Сжигает ауру жизни аморфной.
Лики суровые давят на сердце,
Кручина виднеется неимоверной.

Бросаю ношу,руки освобождаю,
С грохотом катится,взглядом сопровождаю.
Скидываю одежды с себя тяжелые,
Господи! Что же-то ноги,как не живые?

И вижу, пламенем весь ужас объятый,
Гордость горит-ярко сияние.
Взмолился о помощи к светлому ангелу,
Открывается силой второе дыхание...

P.S. Есть в жизни минуты,не свести берега.
Вспоминаешь светом лучшего друга...