Твой голос

В беседке той, увитой виноградом,
Романсы о любви вы пели мне,
И вам подыгрывало эхо сада,
Пионы распустились по весне.

От слов того старинного романса,
Как от вина кружилась голова,
И продолженье чудного романа,
Укрыла от досужих глаз листва.

И красные и белые пионы
Сама природа подарила нам,
И все бутоны делали поклоны,
И музыка плыла как по волнам.

Ваш голос плыл над темнотою сада,
Случилось в этот вечер колдовство,
Подайте экипаж нам под ограду,
К цыганам...

Рыбачил, как-то, мужичок,
На озере в лесу.
Принёс с собою рыбачок,
И сыр, и колбасу.
Бутылочку из дома взял
(Кто ж не возьмёт с собой)
Как только он обедать стал,
Услышал за спиной --

«Мужик! Ты будешь кушать мёд?»
Привстал, чтоб поглядеть.
Не верил, что переживёт –
Пред ним стоял медведь.

Подумал: «Ох, перекрещусь!
Ведь чудо -- не бог весть!
Обидится, коль откажусь,
Глядишь, готовый съесть!

О, Господи! Что за беда!»
Пришлось опять присесть.
Дрожащим голосом -- «Да, да...

Всё уже давно сказано...
Где? Кем? Кто это сказал?
Никто не может сказать всего...

Игра в прятки

Ядом безмолвия утолён,
Отпущенное обращая в минуты...
Я давно уже разоблачен в темноте.
Древнейшие звуки воздуха
Во всех голосах принесенных нам ветром разговаривают с нами.
В слово не канувший
Шепчет осушенное слезами.
И тогда лишь голос наш становится истинным,
Когда промеренные, осушенные слезами звуки прорастают в нас...
Больно ли травам расти?
Спросите у них сами.

Место...

Ночь раскладывает сиротство строк на столе...
Не может произнести и вынуть из себя ни слова...
А голос мой летит, чтобы дать имя сну, чтоб найти свой символ жажде...
Стихи начерчены на стене ветвями и отблеском фонарей,
Обнажены для ласки лунных прикосновений,
Я знаю их жгучую песню -
Это мои голоса поют в их движениях...
Я смею любить каждую ноту их откровений..
Я перестаю погибать в каждой из них, несмотря на то,
что все мы стоим в очереди на смерть...
Племя солнечных слов ищет...

Звук в тишине... кажется мне,
Слышу я голос Вселенной....
Будто из вне, словно во сне,
Шепот любви совершнной.

Ночь глубока, плещет река,
Звёзды от края до края...
Месяц плывёт из далека,
Голосу ночи внимая.

Вместе уснуть... пройденный путь -
Млечный, наверное, знаю...
Звук в тишине... Кажется мне,
Губы твои... засыпаю.

Шепот любви совершенной...

Прекрасная четвёрка
(четыре женских образа)

Здесь объединены четыре стихотворения – четыре женских образа, созданных в начале девяностых годов ХХ века. Стихи приведены в хронологическом порядке – «Вьетнамка», «Королева», «Негритянка», «Ведьма». Хотя в печати эти стихотворения появились в другом порядке.

«Королева» была напечатана в моей книге «Галактическая Осень», которая вышла в феврале 1997 года тиражом пять тысяч экземпляров. Хотя в продажу книга поступила лишь в начале лета. В...

Твой номер двести тридцать пять,
Мне молвил Голос.
А ветер гнул, стремясь сломать,
Как в поле колос.

А лебедь белая крылом,
Синь неба рвала.
Под нею по Земле пятном,
Тень вслед бежала.

Седым туманом облака,
Смотрели в реку.
Меняет случая рука,
Жизнь человеку.

Назначат номер Голоса,
Телам и судьбам.
И в нём их жизни полоса,
Даётся людям.

Глядит в мир мрачно словно тать,
День тучи тьмою.
В нём номер двести тридцать пять,
Мне дан судьбою...
Марковцев Ю.

На горе, на камне,
Не растут цветы.
Там на заднем плане,
Фон из пустоты.

В дворика кармане,
Сбоку тополя.
А на заднем плане,
Голая земля.

Он никем не станет,
Хотя первым стал.
Тот — на заднем плане,
Результат украл.

Снова на экране,
Факта крупный план.
А на заднем плане,
Голоса обман.

Вокруг камень зданий,
Жизнь кипит меж них.
Я ж, на заднем плане,
И мой голос — тих....
Марковцев Ю.

Вот кожа, которая не плоть, а лирика,
Вот стихотворение, которое не игры разума,
Вот роскошь, которая не прах,
Вот Любовь, вступившая на царство, помазанная мирром.
Вот существование, которое также грешно, как и совершенно.
Я не решал быть мной,
Запомнить буквы имени...
Я повторил шаги и продолжил путь.
Это длится несколько секунд или столетия?!
Недосказанное всегда совершенно.

Белый антракт,
Часы в вакууме,
Губы перешептываются со строкой...
Я прикасаюсь ими к коже, что не плоть...

Когда у нас были глаза цвета солнца,
На высоте, где останавливают часы,
На ярмарке великих уединений
Мы смотрели друг на друга, не находя глаз.
В те семь дней и ночей на краю себя
Сколько весило одиночество в наших стихах?
Задолго до тела, в возрасте души, мы изобрели первое слово.
Слово, которое всегда в ожидании голоса...

Воспоминание о дожде ещё не написано.
Там, где жизнь длится лишь несколько царапин на песке,
Там, где мы любим свою память,
Там, где всегда она оставляет в нас...