Цену

Не возгордись, взойдя на сцену,
Не утони в своих словах,
Народ назначит тебе цену,
Кумир сегодня – завтра прах.
Не доверяй своей гордыне,
Она свинья, или гусыня.

Скажи-ка, Дима ( Сын России! ),
так ты из наших... или нет?
А то — слушки ( Как жанр стихии! )
дают сомнительный ответ...,
где и фамилия..., и имя...,
то: Мендель..., а к нему, Давид,
в иной народности колымя,
рождают смуту: «Он же — жид!»...
Хотя..., признаться..., недалече,
в известно-маленькой стране,
на этот счёт, есть, как бы Вече
( И наяву ( ! ), а не во сне... ),
когда твоё происхождение
определяется ( Зараз! ),
а родословной «отклонение»,
здесь, не набор из общих фраз...

Открыли ящик Пандоры,
А он слава Богу — пустой!
Украсть содержимое воры,
Смогли, унеся прочь с собой.

Выходит нас зря запугали,
Всезнайки — во всём знатоки.
Фантазии их всё нам врали,
И всё пустяки — пустяки!

И всё ерунда что вещают,
Нам те, кто решает как жить.
Они в свои игры играют,
Стремясь мир себе подчинить.

Они всем дают своё место,
Всему назначают цену.
Решают что ложь, а что честно,
Кто к верху пойдёт, кто ко дну.

Закройте свой ящик Пандоры,
Пугаете зря — он...

Наших жизней разобщённых быстротечность
Не причина для унынья - ну и пусть
Между нами страны, люди, даже вечность,
Но гоню, как грех, о невозможном грусть.

В янтаре души моей, поди, бессмертной
Я стихи твои for ever утоплю,
Цену им и без комиссии экспертной
Сердце точно обозначило: "люблю!"

Да, люблю в них тонких чувств златые нити,
С мира собранные нежно по одной
Чутким гением возвышенных наитий,
Скрытых тщательно словесной пеленой...

24.02.2010г.
Автор БОГАЧЕНКО ТАТЬЯНА...

Мы прошли через великую пустоту,
До дна испили великую скорбь,
Пережили самосожжение в великой любви.
И теперь знаем цену словам, воплощающим дело.
Но закончился данный эон,
Старый цикл, как мрак, иссяк, начинается преображение.

Ты не можешь жить в вибрациях прошлого,
Ты забыл всё, что знал, ты чист, но не слаб.
Телом света становится жизнь, что была сокрыта в тебе.
Ты легок, на твоем пути уже нет преград.
Духом цвети, действуй душой и находи тех, кто всегда был с тобой.
В двух...

Опять небесный взгляд ловлю,
Любви комета пролетала.
К тебе дорожку я скрою,
Приемщица металла.

Магнитом мерить ты спешишь,
Цветные ищешь экземпляры.
На мягком кресле ты сидишь,
В огромных окулярах.

И цену ты произнесла,
Обидев жалкие старания.
Мое железо не взяла,
Ни капли сострадания...

И понял,- даме поперек,
В крови моей железо.
Жжет недвусмысленный намек,
Держу подальше козырек,
Я к голубым не лезу....

Ты прости — прости мне Господи,
Я не ведал что творил.
По течению плыл просто я,
А теперь плыть, нет уж сил.

Лишь теперь — без сил — задумавшись,
Чем был в жизни для людей.
Понял вдруг внезапно в ужасе:
Что был частью Зла я в ней.

Что в своей беспечной лени я,
Жил своим лишь — лишь собой.
Что не знал цену мгновения,
Жил как все и был толпой.

Частью был её, без разума,
И собой, мир измерял.
И себя лишь тем наказывал:
Мир во мне — как я — стал мал.

Души грешной покаяние...

Дух приходит на эту Сцену,
Надевает любимый Костюм.
Он платит особую Цену:
Тысячей Звёздных Лун.

Но в Контракте души-Актёра
Прописано пункта два:
Надо Жить только Любовью...
И Вспомнишь Ты всё Сама.

Не трать себя на пересуды,
Горька не правда в них, а желчь.
Пустое всё, нас всех забудут,
Не стоит словом людей сечь.

Пустое всё — нас жизнь рассудит,
Всем за своё воздастся нам.
Плохому верят быстрей люди,
И цену знай своим словам.

Не надо — осуждать кого-то,
С себя самих — судить начнём.
У всех, свой потолок полёта,
И не ищи изьян ни в ком.

Жизнь коротка и в ней пустому,
Не дай, зря время её сьесть.
Поддакнув сплетни слову злому,
Измажешь этим свою честь.

Не трать себя...

Вступление

Великий Рим – он жаждет развлечений!
Патриции и чернь уж занимают ложи,
Глашатае, рекламы лезут с кожи,
Описывая краски тех мучений,
Что на арене мы увидеть сможем!
Ланистой красочный сценарий смерти сложен.
Букмекеры здесь бойко рассуждают,
Кого убьют, и часто ль побеждают,
Юнцы, взошедшие впервые,
И будут ли там звери злые.

К чужой в нас смерти интерес.
С ареной Рима был заложен,
И с постоянством он продолжен,
И тут бессилен наш прогресс!

Но, что за шум...