Троллейбус

Маки, море, кипарисы
троллейбусы старинные и горы…
друзья мои актеры и актрисы
и кажется: домой еще не скоро

Но дождь тоскует, Симферополь хмурый,
у всех проблемы, не ложатся строки,
нельзя позволить ну, хотя б халтуры!
Мир жалуется: я здесь одинокий!

Мы едем в Ялту у меня есть дело
пускай везет и душу рвет автобус,
неужто нет тоске моей предела?!
Совсем с ума сошел ты, пестрый глобус!

Мои заботы стали птичьи - поесть, попить, прилечь, уснуть.
Забыл про светское приличье, и про земной тернистый путь.
Когда с тобой - что мне заботы? Всего за талию обнять.
И целоваться до зевоты, и в бездну женского нырять.
Я стал как сыр в топленом масле, и словно селезень в штанах.
Одел земные снова маски, ушел космический монах.
Один лишь голос да забвенье остались в сердце на три дня.
Из поколенья в поколенье - опять ночую у тебя.
Мне воздержанье прописали, а от психологов - вдвойне...

Воробейко крохотный песнь поет неброскую,
Пережив морозов стынь, радуясь весне.
Как услышу голос твой, сторону с березками
Вспоминаю милую, в голубой красе.

Здравствуй, моя Родина, поле черноземное.
По ветлам разбросаны терема грачей,
Нивы бесконечные и межа точеная
Ночи пахнут выпасом вороных коней.

Городской давно уже, городом избалован,
Езжу на троллейбусе, под землей в метро.
Был когда-то сын тебе, а теперь разжалован,
Позабыл, как косят степь я давным-давно.

Мне напел...

Дождь шевелит крыльями,
будто сама душа смеётся.
Громоздкие водостоки,
иерихонскими трубами,
тянутся-льются
к размытому вешнему устью,
где одинокий взгляд
заточен во времени
трёхмерной проекцией света.
Заплывший апрель
переминается
полураздетым
сумраком,
расщепляясь на ветер
и ветреность тротуаров.
Пространство, тающим облаком,
падает
в стекловидные лужи –
тихо, тихо,
будто шепчет в игольное ушко сам Бог;
и дождь, повсеместно,
резонирует
расстроенной арфой...

В троллейбусе едет смурной индивид,
Сидит и под нос монотонно бубнит:
- Жена- неумеха,ребенок- пострел,
Начальник мой- злыдня,кругом беспредел.

Стоит за ним Ангел с блокнотом в руке
И быструю запись ведет в дневнике:
"Жена неумеха.Ребенок пострел.
Злыдня начальник.Кругом беспредел."

Вздыхает тот Ангел и ручку грызет,
Смысла в задании он не поймет-
-Зачем ему это?Который уж раз.
Придется исполнить.Ведь сделан заказ!

- Здорово, сохатый! Мы не родня?
Хоть и колеса есть у меня...
- Нет уж, братишка, дороги нам врозь! -
Так объяснился троллейбусу лось.

Н.В.Невесенко

Море янтарно!
Вы видели море янтарным?
Ярким, в желтых лучах утонувшего света,
Ласковым, нежным и даже немного забавным
В искрах света, скользящим по волнам
От сонного ветра.

***
На коленях ленивая кошка,
Золотые шары в окошко.
И слегка шелестит листва,
И от зноя трещит трава.

А над крышей-такая синь
Над землей высоко-высоко,
Будто кто-то в небе разлил
Подсиненное молоко.

Подтянуться к окну, взлететь...
И упасть на траву в цветки,
Чтоб оттуда на небо смотреть
Сквозь...

Верхняя полка... плацкартный вагон...
Колёс... ровный стук по рельсам.
Вот позади... опустевший перрон...
Впереди... ждёт меня неизвестность.

Еду в город... на карте которого нет...
Суета... надоела до чёртиков.
Там трамваи не ходят... троллейбусов нет...
Мне бы домик... с уютным двориком.

А мне бы просто... немного покоя...
Мне бы немного совсем... тишины.
Чистого неба над головою...
Да отключить бы... все мысли свои.

Ворох ненужных воспоминаний...
Следом плетётся... тенью...

Осенью забавно видеть, как север притворяется местом для жизни.
Подумаешь, говорит, ветер на лестнице. В ответ ему свистни.
Что особенного в тумане? В сумерках? Утро и вечер – глинистые берега.
Не ходи, скатишься. Манит... Сосунок человеческий, кто ж тебя так напугал?
Куда щуришься? Остановились троллейбусы... Завтра – мох... Послезавтра – папоротник...
По ржавчине и по трещинам... По лестнице.
На чердаке замок. Гляди, как высоко... Держи за воротник.
Сиротливо разбросанный, мир тесен...

Обескровленный город затеплил свечу пониманья:
на бесцветном бульваре – фонарный желтеющий грим.
По обочинам мы собираем остатки вниманья.
Все троллейбусы – в парк.
Все дороги, как водится – в Рим.
Молча завтра грядёт, распластавшись эскизом над нами:
то ли стадом слонов, то ли гребнем нависшей волны.
Не убей тишины – не бросайся пустыми словами.
И извечных проблем не спеши поднимать валуны.
Поглотишься из бездны всплывающим Левиафаном…

В чёрной, влажной утробе холодная, мелкая...