Тридцать три годочка

Раз, раз, раз..,
Два, два, два..,
Три, три, три..,
Четыре...

У кого-то голова,
А у этих чирей..!

Раз, раз, раз..,
Два, два, два..,
Три, три, три..,
Четыре...

Голова да с душой
Созидает, мирит..!

Раз, раз, раз..,
Два, два, два..,
Три, три, три..,
Четыре...

Если ж чирьева власть,
Мир-то загноится-

Раз, раз, раз..,
Два, два, два..,
Три, три, три..,
Четыре...

Станут войны, смерть, печаль,
Заходить в квартиры..!

Раз, раз, раз..,
Два, два, два..,
Три, три, три...

Вам скажу, вспоминая годочки «лихия»,
И считая, как многие, грОши я –

Люди-то у нас не плохия –
Люди-то всё больше – хорошия!

Когда же была я девчонкой,
Любила фэнтези свой мир,
Астрал же, который так тонкий,
И в нём есть кайфовый эфир.

Мне снились сны кошмаров полны,
Виденья сказочных фигур,
Как на заре прихлынут волны,
И прочий видимый гламур.

Эротикой полной надежды,
Я увлеклась так, что слегла,
И сбросив фантазий одежды,
Всю юность с собой унесла.

Теперь мне немало годочков,
И сны уж совсем о другом,
Но я подглядела за дочкой,
Что с ней тот же самый дурдом.

«Направо поедешь – коня потеряешь!
А прямо поедешь – лишишься главы!
Налево свернёшь – идиотом ты станешь!»
В раздумье герой от дорог таковых.

И всё ж Илья Муромец сделал свой выбор.
Налево… налево мужик захотел.
Ведь многие так поступить бы смогли бы,
Коль каждый ту силу и меч свой имел.

Подъехал к избушке, на курьих, что, ножках.
Кто в ней обитает, ему ли не знать.
-- Открой свою дверь поскорей, Бабка Ёжка!
Мне нужно лишь ночь у тебя переспать!

-- Сынок, ты же знаешь, что...

Когда я сам себя спросил: What’s up? -
Я понял - новый ждёт меня этап!
Как будто я стряхнул остатки сна,
Как будто вслед зиме пришла весна!
Я понял все ещё в Апреле,
Как есть оно на самом деле.
Мне досмерти осточертели
Все эти местные газели,
Мне надоели бандюги и полисмены,
Служебные машины и сирены.
Года проходят, месяцы, недели
И я, похоже, на своем пределе...
Но к сорока пяти годочкам понял я,
Что нет предела формам бытия.
Мир рвётся в коммуналку без границ,
И к плюрализму...

Много уж прошло годочков,
Но Герасим к речке ходит.
Бросит несколько цветочков
И упорно смотрит в воду.

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Роскошный день поёт мои напевы…
Весёлым утром я опять в пути.
Со мною как всегда идут три девы,
Чтоб сбить Святого с честного пути.

Три юных грации, беспечные, без дела,
Упруго шествуют, звенят их голоса,
Волнуют взгляд прохожих их Три тела,
И ветер, ветер - треплет волоса!

Смеясь, идём все вместе вдоль залива,
И я, как Бог, веду их в `Край иной`.
Нам плещет море синего отлива,
Поёт волна: `Здесь кончен путь земной!`

Я знаю всё: все времена, все были,
И мой рассказ – о бухтах...

Случилось потом - виночерпий царя
(Египетские нравы строгие)
В тюрьму прохиндей загремел почём зря -
Процесс нарушал технологии.

Лил в выжимку гад неочищенный спирт,
Чтоб позже продать за креплёное.
С народа Египта еврейский наймит
Снимал барыши миллионные.

По делу врачей осудили, о чём
Пришло предписанье заранее,
Хоть не был евреем, тем паче врачом,
А просто попал под кампанию.

За бытность свою начерпал он вины,
Что боты худые в распутицу.
На нарах теперь протирал он штаны...

у лета вкус земляники и хвои
пыльной дороги росы на ладони
тропинка к реке и облака
закат и руки коснется рука

у лета запах травы и ветра
тепла от строк из почтовых конвертов
у лета цвет разноцветья полян
от цвета лета я немыслимо пьян

(припев)
а детство играет веселое соло
раз два три раз два три
я вас люблю
а детство поет ну и что тут такого
раз два три раз два три
и я пою
детство поет и я тоже пою
раз два три раз два три
я вас люблю!..

(вариант)
а детство играет...