Три счастливых дня

Златовласая девица,
будто сказочная птица,
мне явила божью милость:
"Примешь, мол, себе в удел
словом жечь сердца людей".
Глядь!? Бесследно удалилась...

Не наград боярских ради,
не холопьего ремня
понесу я пламя правды
внутрь Древнего Кремля.

"Стой!!!"
-взревёт служака важный:
"К Самому приёма нет!
Там, где в рифму вторит каждый,
эка невидаль поэт!"

Пусть…Лжецы! Не успокоюсь!
Отстою поэта честь,
попирая геополюс
и вершину Эверест.
А схватив перо Жар...

Я вижу счастливые лица
Весёлых и добрых людей.
Я с вами хочу поделиться
Историей жизни моей.

Не знаю, как там получилось,
Но утром воскресного дня,
На маму сошла Божья милость —
Она родила меня.

Отец мой был очень рад сыну,
Огромная радость в семье —
Наследник, защитник, мужчина!
Везенье пророчили мне!

А я улыбался и верил,
Что жизнь — это сказочный сон,
Что в счастье распахнуты двери!
Я был в эту Землю влюблен!

Держал за рукав я сестричку,
Когда мы гуляли весной...

1
Сия история случилась
лет несколько... тому назад...,
в провинции, что проявилась,
чрез нравы местные - не в лад ( ! ),
где, средь бесчисленных предместий,
в одном из собственных поместий
( Отстроенных с размахом сил! ),
старинный русский барин жил,
кой Троекуров, от рождения,
в Петра, отца..., Кирила сын,
а то, по крови, Господин,
минуя прочих самомнения,
из тех, кто в завистях свербя,
плели любезности..., скорбя!
2
Его обширное богатство,
а также: связи..., знатный род...

Шёл человек и под ноги глядел,
Нос к носу друг возник из-за угла:
"Что сгорбился, старик, и похудел?
Да понимаю, всё дела, дела...

Да я и сам ишачу как осёл,
Расходы сплошь, мой в депутатах зять
В пять этажей усадьбу приобрёл,
И как её прикажешь содержать?

Пора покрепче затянуть ремень...
Да ты-то как, надеюсь без проблем?"
- "Живу как все в эпоху перемен
И потому три дня уже не ем".

- "Ну, в этом ты старик совсем не прав.
Преодолеть ты должен эту лень.
Пробежки надо делать...

Пока история молчит, кто был тот самый император,
Поднявший живопись на щит, искусства высшего куратор.
Фламандской тайны, сняв покров, знаток эпохи Ренессанса,
Полотна лучших мастеров, он привозил из дальних странствий.
Но вот у нации Отца, была одна мечта благая,
Чтобы со стен его дворца снега сверкали Гималаев!
Художник редкий, Мастер дзен сказал: «Труды займут три года,
Чтобы попасть сюжета в плен, должна господствовать природа!»
«Мне гор восторг не передать, в их красоте не...

Тарелка упала, но нет… не разбилась,
Слегка приземлилась на грядки мои.
И что-то живое там зашевелилось,
И я пред собою увидел двоих…

Зеленые нелюди. Б-р-р, просто ужас!
Но я им: «Hello, Guten Tag и Привет!»
Они мне: «Милейший, нам топливо нужно!"
Успел я спросить лишь «какое?» в ответ…

Три дня заливали в три бака мы бражку,
Потом еще водка была, после – спирт.
Отлёта их, честно, не вспомню я даже,
Но помню, что в гости позвал командир,

Сказал: прилечу я, устроят мне встречу...

Отец на три дня закатил громкий пир.
Он - девок палатных всегдашний кумир,
Совсем был не весел, потупивши взор...
Его скомороший не радовал хор.
- Негоже, сынок. - Обратился отец. -
Собралися сотни отважных сердец
Не киснуть с тобой за веселым столом.
Всем радость не ты ли принес в этот дом?!
- Прости меня, отче, задумался вдруг...
Не можешь один ты мне выделить струг
И малой дружиной в поход снарядить?
Еще один долг нужно мне оплатить.
В бою том... последнем... наказ дал Ратмир...

Заплелись извилины в мозгу,
завязались бантиком роскошным.
Я с тобой совсем с ума сойду,
Мой сынок, мальчишка невозможный.

Двадцать две проделки в рукаве,
В лужу - два притопа, три прихлопа,
Мяч застрял у бабушки в окне -
Просит ремешка родная попа.

За день - сто пятнадцать "почему"
(я вчера специально посчитала),
И зачем-то кошка по утрУ
От тебя на люстру убежала.

Килограмм зеленки за три дня
Мажу на разбитые колени.
Обезьянки нам - нет, не родня,
это просто...

Мы расстаемся. Всё так резко…
Мы рвем друг другу имена.
И между нами – Rupes Recta –
Прямая Лунная Стена.


И вниз летят обломки душ…
Остатки встреч, осколки дружб…
И свадебный кортеж кривой
тебя увозит, как конвой…


Я не погиб. Хоть был погибшим.
Затоптанным был под салют.
Теперь: не я иду по крышам.
Теперь: они – по мне идут…


И в жутком крике сатаны
на юго-западе Луны
на Терракотовой стене –
ты гвоздь в ладонь вбиваешь мне…



+



Мне одиночество...

1
А в городе остановившись,
и у купца заночевав,
Дубровский - утром появившись,
в Суде Уездном ( Зная - прав! ),
не ощутил, к себе, внимания
( А может, здесь, до рангов - мания? ),
где Троекуров - то - другое...-
едва вошёл... и : «Что такое?» -
за уши вставили аж, перья,
все писарЯ ( Ну, как вигвам! ),
коль счастье, люди, сходит в вам,
где, каждый, с креслом, ведь мистерия...
явилась, словно духом злым,
сам Троекуров - с Иском к ним!
2
Кирила сел… Открылись двери...