Три дня

Дело то случилось в Иудее,
Там Филистимляне для войны
Собрались в Сокхофе. Прочих злее
Они были. Ну, а им евреи
Со своей вредили стороны.

Встал Саул в долине дуба станом
С войском, подготовленным к войне.
Склон горы один Израильтяне
Держат, на другом – Филистимляне,
А долина дуба в стороне.

(Хоть написано в Писанье – между
Ними та долина пролегла.
Переписчик видно был невежда
Иль гора, что возвышалась прежде,
Опустилась ниже сапога).

В стане не в спортивном, в Филистимском...

В церкви ходит три попа
И один другого круче.
Одному вчера жена
Подарила рясу «гучи»

У другого есть авто,
Три семерки номер.
Вот откуда и за что?
Может кто удачный помер?

Третий вовсе не дурак:
У него четыре вилы!
Он отпеть кого мастак,
Отобрать чего, да с Божьей силы.

Ходят нищие туда
И несут последние гроши.
Только вот в чем есть беда:
Каждый поп для них хороший!

И что бы ты сказала ему?
«Здравствуй, я твоя совесть?»
Смешно...
Так смешно, что плакать хочется
Такими привычными слезами..
До хрипоты, до истерики.

Что бы ты ему сказала?
А ничего.

Слушала бы ненавистный голос,
Смотрела бы в одну точку глазами-озерами...
И молчала... Лишь звериная ярость
поднималась бы все выше и выше
В этой неизменной тишине...Ярость, Боль...
Они давно уже должны уйти.
Три года прошло.
А еще были бы отчаяние и безысходность...
Такие забытые...

Что бы...

В ярком свечении ионизации
В плазму, мы помним, вступил Моисей
И при отсутствии коммуникации
В ней пребывал уже несколько дней.

С обмороков вышли все слабонервные,
Что от испуга упали в кювет.
Облако спряталось многоамперное,
А Моисея по-прежнему нет.

Весь изошёлся народ от неведенья,
Долго пророк к ним не сходит с горы,
По НТВ поступившему сведенью,
Съехал с горы прямо в тартарары.

Жёлтая пресса всё выкрасит в грязное
И в нечистотах бельё простирнёт.
Падкий на грех от ТиВи...

С тобою буду до восхода
и рано утром я уйду
туда, где спрятались три взвода,
внагляк укравшие звезду.

Разрушу замысел коварный
противников КПСС,
вернусь к тебе неблагодарный
и покажу железный "пресс".

Свой бицепс, словно ненароком,
я обнажу перед тобой,
чтоб восхитилась одиноким
и стала для меня судьбой.

Но знай, родная недотрога:
я часто ухожу в тот край,
где не проложена дорога,
и зря скандал не поднимай.

С тобой останусь до восхода,
до ранней утренней зари,
ты собери...

В тот день ни что не предвещало…

А впрочем, я начну с начала –
Год олимпийский, год афганский.
Уже решил Натан Щаранский
Покинуть Родину мою.
А я тогда стоял в строю
Защитников её границ -
В краю морошки и куниц,
Лосей, медведей и карелов…

…Сияние в ночи горело
Полярной строгой красотой.
“Сначала громкий окрик – Стой,
И очередь поверх голов” –
Чеканный ряд железных слов
Устава службы караульной
Стучал в виски. Накладкой дульной
Торчал АК из-за спины…

…”Ах, если б не было...

В были времен прозвал извозчиком себя,
"Воздушный" - слово право не смущало.
Случись помолодеть, жизнь повторил бы я,
Три года в воздухе... как нецензурно мало!

Три с половиной, если быть точней…
Пол года не великая добавка.
Но стоит ли разыскивать ту цель,
Пронзившую смысл жизни без остатка?

Не суждено сгоревшего поджечь,
Лечу во тьме с иными облаками…
Меня наземной целью не увлечь,
А неземная избрана не нами.

Чего ищу? К чему моя душа
Прикована железными цепями?
К познанию...

Растрепались тучки и исчезли где-то...
Верится--весны к нам близятся шаги.
Пусть еще немного день прибавит света--
Кинет сверху солнце жаркие лучи.

Встрепенется ветром Он желая снова
Ласковой и нежной, трепетной любви.
Будут в сердце мучить три заветных слова,
Три заветных слова--страстью по крови.

А Она, как птаха, после зим суровых
Перышки почистив, спрячет коготки,
И взовьется в небо жаворонком снова,
Восторгаясь--жизни,радости, Любви.

И Апрели в сердце--встретившись однажды...

И брел по лесу снежному в тиши
Медведь печальный, сброшенный с небес.
Он к миру на свидание спешил,
А впереди лишь сумрак был и лес.
И белый волк навстречу выходил,
И шел за богом молча в эту даль,
А там, где город древний возводил
Когда-то князь, осталась лишь печаль.
Чужие храмы прятались в снегу,
И русичи о боге позабыли,
- Но я княжну одну уберегу, -
Он волку говорил, и вьюги выли.
2.
- Да где ж ее теперь убережешь? -
Печальный зверь вздыхал, от воя злея.
- Смотри-ка сам, уже...

В открытом море буря не стихала,
Елизавета куталась в меха.
Она тогда впервые узнавала,
Как мир огромен, даль как широка.
- Мой край суров, - он повторяет снова, -
И нам придется до конца пройти.
Но вот они у берега родного,
И надо самый трудный путь пройти.
А там враги Гаральдовы не дремлют,
И он из рук не выпускает меч,
Герой один , совсем один все время,
И время вроде перестало течь.

2.

Он в полночь возвращается устало,
Чтоб на рассвете вновь уйти назад,
Душа княжны во...