Только ритм свободный

Мы – разные с тобой начала,
Мы – разные с тобой концы.
Тебя ребёнком на руках качала,
А ныне ты подался уж в отцы.

А ныне ты на каждой остановке
Рисуешь мелом светлый облик мой.
При этом озираешься неловко,
И думают прохожие: «Больной»…

Нет, не больной, я знаю тебя просто,
О всех твоих стремленьях, «от и до».
Я с высоты своего маленького роста
Смотрю на жизнь твою: всё, как в кино.

В плаще, обмотанный шарфом по уши,
Ты, как страдалец, мокнешь под дождём.
Я буду звать тебя, но...

Без тебя...
Не могу я без тебя.
Без тебя...без тебя...
В душе...зима.
Без тебя...
Мир вокруг...
Такой пустой.
Без тебя...просто...
Плохо мне одной.
Обними...
Обними не отпускай.
Никому...никому...
Не отдавай.
Лишь с тобой...
Лишь с тобою...
Быть хочу.
Одного...одного...
Тебя люблю.
Ты мужчина из мечты...
Душа моя.
Без тебя...без тебя...
Мне эта жизнь...
Не нужна.
Ты...в моём сердце...
Только ты...родной.
Ты...ты мне нужен...
Только ты.
И никто...
Никто...никто...

…Лишь только память не остыла,
Хоть злость давным-давно ушла,
Хоть боль тихонько отпустила,
Хоть голова давно светла…

Хоть я теперь и осторожна,
Хоть нет причин переживать,
Хоть мне теперь всё в мире можно,
Хоть скоро будет двадцать пять…

Хоть ты с другой идёшь в обнимку,
Хоть на твоих глазах с другим…
Хоть друг для друга невидимки…
И хоть любовь не возвратим…

Лишь только память не остыла,
Лишь только факты не стереть…
Всё помнить так невыносимо…
Но мы научимся уметь…

О, Надежда, а ты вспоминаешь
ту мелодию юности вновь:
"Ты не только меня обижаешь,
ты сейчас обижаешь любовь?"

Помнишь, как на крутых дискотеках
из мафонов бобинных неслась
эта музыка прошлого века?
Эх, зачем поменяли нам власть!

Ведь счастливее жили, ты знаешь,
но, возможно, бурлила в нас кровь.
О, Надежда, а ты вспоминаешь
свою первую в жизни любовь?

Я не верю в счастливую старость,
но и юность уже не вернуть,
на эстраде играет бездарность,
ты мелодию ту не забудь...

Я жду его в тумане грез и снов,
Прорвавшихся в реальность и паривших,
Над миром одуванчиков, он нов
И вечен для веселых и любивших.
Там золото , как нашей страсти свет,
Огонь, сжигавший душу без остатка,
Воскресшая для всех иных побед,
Я жду мужчину радостно и сладко.

Он говорит, что обожает миг,
Когда в тиши уединенья снова
Мы этот мир разделим на двоих,
Соединив тела, забывши слово.
Что их морока, нам ли в пустоте
Весенней, и веселой в миг единый,
Опять заметить лики на холсте...

Всё ерунда: невольные печали,
И одиночество, и приступы тоски,
И недоделанность того, что намечали,
И седина, твои посеребрившая виски.

Жизнь не окончена, она мудрей намного -
За черной белая приходит полоса,
За тупиком всегда видна дорога,
Не надо только закрывать глаза.

Сильнее смерти только память,
Но что мы помним о войне?
Мы научились словом ранить
Своих дедов в сырой земле.
"А я любил!"- вдруг из толпы,
На свет к могиле, парень выйдет.
А вслед за ним, - все братаны,-
"Ну кто теперь дедов обидит?!!".
И в этот раз, все замолчали,
Все те, кто память осквернял...
Сомкнувшись братскими плечами,
Полк павших войнов там стоял.

Дух не сломить ей, и не ранить,-
Сильнее смерти только ПАМЯТЬ.

Так любить... так любить...
Так любить...
Можно только лишь раз.
Не забыть... не забыть...
Не забыть...
Этих милых глаз.
Я вернулась... вернулась...
Вернулась...
В своё лето... вновь.
Мир вокруг это ты... это ты...
Это ты... моя... любовь.
Я хочу... я хочу... я хочу...
Целовать тебя.
Я хочу... я хочу... я хочу...
Быть с тобой... всегда.
Непогоду и тучи над нами...
Я... разгоню.
Я люблю тебя...слышишь?!
Безумно...безумно...люблю!!!

Лариса М.

Заключи меня в свои объятья.
И не думай больше ни о чём
Не могу тебе ничем поклясться,
Что и завтра будем мы вдвоём.

Я сама не знаю, что готовит
Мне назавтра хитрая судьба.
Может быть, увидишь лик бескровный.
Может нет. Зачем нам ворожба.

Этот миг засыплет время пеплом
От сгоревших ласк твоих земных.
А душа моя рекою млечной.
Поплывёт в просторах вековых.

И оттуда нежною волною
Добежит к тебе мой светлый дух.
Обними меня рукой земною.
Дух - он есть всего лишь только дух.

Затянуло моё сердце
паутиновой печалью.
С жемчугами златы серьги
я закрою скромной шалью.
Опущу ресницы – дуги,
не видны чтоб стали очи,
не лилась чтоб боль разлуки
из моей холодной ночи.
Все следы твои осыплю
золотой листвой шуршащей
и стакан рубинов выпью,
чтоб залить огонь палящий.
А потом молиться стану
всем богам иконостаса
за твою судьбу, Желанный,
Голубь сизый, Месяц ясный.
Пролетел по небосклону
серой жизни метеором,
сердце жаром страсти тронул
и...