То нежная то суровая

Ей бы счастьем, вновь душу наполнить
Слышать сердца трепетный стук,
Чтоб испить из кубка желаний
Сладострастия нежный нектар

Ей бы сердце своё успокоить,
Что томиться в надежде не зря
От того, что считает секунды
Когда вспыхнет любовь навсегда.

Ей бы взять, да крылья свободы
На оковы любви обменять
Лишь бы ангел хранитель суровый
Вновь помог их ей разыскать

Ей бы запах травы пьянящей
На рассвете туманном вздохнуть
И в глазах, его полных счастья
Отраженье судьбы отыскать

Поиграем сегодня в игру!
Назовём её, скажем, "беседка".
То ли правду скажу, то ль совру,
Вы должны меня вычислить, детки.
За враньё в меня камешек бросьте,
А за правду - цветка лепесток.
Позовите друзей своих в гости,
Все готовы? Маэстро! Звонок!
"Подружились лиса и цыплёнок..."
Град каменьев лжеца перебил.
Хорошо! Знает даже ребёнок -
Никогда и ни с кем не дружил
Кровожадный азарт реализма,
Но ужился на бедной земле.
Облачился в кафтан эгоизма,
И расцвёл на добре и на зле.
"А...

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Потеряв смысловые заметки,
В одиночеством стертой душе,
Вспомни ты, за пришествием редким,
Было ль это все смыслом вообще.

Начало

1

В небе читалось утро,
Солнечной колесницей,
Через порог горизонта
Луч златокрылый дрогнул,
Холод ночной растопив.

Берег, дышащий бризом,
Взмытый волною пенной,
Принял простором диким
Поступь блудного духа,
Коей взрастил судьбу.

Тянется змеевидной,
Вдаль уносящей лентой,
Россыпь песчаной глади,
В скалах заходится эхом
Чайки попутная...

Феодальные замки, мечети,
Гордой Греции города,
Пиццерий и кофеен вечерни,
Абрикосовая страда.
Волн капризных курьезные ласки,
Пикники на Чуфут-Кале,
Были юностью, стали сказкой
В снах кружащейся на заре.

2006г


***

Вспомни меня, южный город,
Хитрый изменщик нарядный,
Наславший любовь-голод,
Травивший любовью-ядом,
Изгнавший любовью-плетью,
Терзавший любовью-песней,
Томивший любовью-плетью.
Вспомни меня вместе
С вечером крымским нежным,
С ночью осенней буйной...

Сердце пылкое рвётся наружу,
Туда, в суровую зимнюю стужу,
В те сугробы, где пролиты слёзы,
В те квартиры, где рушились грёзы,
В тот лес, под синевой небес морозных,
В ту глубь разговоров приятных, серьёзных,
Тепло любви признаний нежных,
Рождённых средь тропинок снежных!

Ты прекрасна в фате подвенечной.
Стали явью туманные грёзы:
Ты невинна, чиста, безупречна,
И на память возьми мою розу.

Это луч между светом и тенью,
В ней едины любовь и утрата:
Аромат, как венец наслажденья
И шипы, словно горечь расплаты.

Я касался цветов сладко-нежных,
Но от них только затхлостью веет!
Штиль во мне убивает надежду,
Ураган мою душу согреет!

Мы с тобой, словно два флибустьера,
Смело шли сквозь суровые шквалы,
Нас скрепляла единая вера
И любовь нам сердца...

У магазина на коробке старой,
Который день не обрету покой,
Сидит старушка-божий одуванчик
С протянутой дрожащею рукой.
В талию пальто залатано, но чисто,
Воротник-с облезлой мордочкой лиса,
На носовом платке, в руке зажатом,
Мелькнули желтые от срока кружева.
К земле опущен взгляд стыдливо,
Прямая не по-возрасту спина.
Старушка будто отдохнуть решила,
Если б не вперед протянута рука.
Милиционер усатый и суровый
От магазина нищих прогонял все дни.
А тут, махнул рукой и сипло:
«Уж...

Я знаю, ты ко мне придёшь,
И просто молча сядешь.
Я всё прочту в твоих глазах,
Я знаю об их жаждах.

Мне слов не нужно от тебя!
Твои поступки и движенья
Мне говорят лишь об одном,
Что хочешь быть ты рядом.

Но жизнь – игра,
Она сурова и нежна,
Ты развлекаешься с другой…
И мне приходиться порой…

Но лишь окажемся вдвоём,
Мы забываем обо всём.
Пусть время бешено летит
И сердце выстрелом стучит!

Одно прикосновенье,
И тёплых губ сближенье,
Касания руки…
И вот… с тобою мы...

ПРОЛОГ

Сын-подросток серьёзно, по-взрослому
пожилого отца попросил:
«Расскажи мне про первоапостолов».
А отец – как язык проглотил.

С полминуты он думал мучительно,
свою память, как мог, напрягал,
а потом вдруг ответил решительно:
«Это те, кому Бог помогал
делать всю мировую историю,
становиться её костяком.
Не силен я в библейской теории
и с религией мало знаком,
но четыре апостольских имени
я могу тебе всё же назвать.
Если спутаю что, извини меня.
Но на мелочи, в общем...