Тьмы

Метель над миром кружит в вальсе белом
И все ровняет ямы и бугры,
Как будто Бог доказывает делом,
Как все Его деяния мудры.

Искристый снег убранством подвенечным
Укрыл от мира сумрачную грязь.
В сем веке человек не будет вечным,
Сколь ни гордись султан, паша и князь.

И «бог» Маммона цепкими рогами
Не вытащит из ужаса и тьмы.
Любого вынесут вперёд ногами
В ту яму, перед коей все равны.

И пред судом суровым, непреклонным,
Сойдётся с простолюдином монарх.
ДВА жребия рождают...

Оставь надежду, всяк, входящий с нами
В российскую прискорбную юдоль.
И разверни Христа хоругвь, как знамя,
И о награде мыслить не изволь.

Мы не затем здесь, чтобы развлекаться
И нежиться. Нам жребий дан иной:
Искать здесь Истину. И с ней навек венчаться,
Не насладившись сладостной весной.

И если тяжкий крест на плечи давит,
То этим игом Благостный Христос
Людские души от грехов избавит
И в Царстве Божьем оградит от слёз.

Тому, кого сей мыслью «позабавил»,
Поскольку о России...

А счастье:
предельно внятная вещь.
С утра побриться: чисто-начисто.

А вечером с любимой на облаке залечь.
И попросить у Господа:
девочку или мальчика.


А счастье — довольно жестокая вещь;
рубиться у края тьмы с вурдалаками.

И мир светлобожий отстаивать. Здесь.
Где пули целуются с нами. Так ласково.


К несчастью, я не знаю: где счастье раздают.
Я лысый хмурый философ.
Ну, не кудрявый лирик я!..

И с веток мерзлую ягоду голуби клюют,
отчаянно крыльями жестикулируя...

2015-й. Мороз.
Сегодня минус двадцать. Не экватор.
И вал мотора прочно в масло вмёрз,
Не крутит стартер. Лишь эвакуатор

Способен сдвинуть с места груду льда,
Досель именовавшуюся «каром».
Пожалуйте в Россию, господа,
И познакомьтесь с Дантевым кошмаром.

Нам Алигьери живо описал
Последний ада круг. Там как в России.
Друг друга жрут нагие и босые
Отверженные. Кто бы ни бросал

Проклятья в Небо – нет ответа жертвам,
И нет надежд низринутым во ад.
Лишь Ангелы слезами глаз блестят...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Триптихи и трилистники


I

Василиса бела да черны уголи
Вежд успенных ея, во сукровице чады
Мертвых царствий свинец бойно, княже, прешли,
Так вкушать им теперь серебро-винограды.

Ах, Господь, рукава наши присно пусты,
Достигают земли, всё мы их воздымаем,
Колядуют пускай ангелочки златы,
Вижди, Господь, как мы днесь терницу снимаем.

Не венчание то и не венчаных бал
Царичей, собрались на трапезу юроды
Без венцов и колец, буде Смерти навал...

В пространствах Космоса Твоя Рука меня благословляет
и направляет огненную Волю творить в мирах,
где попраны Законы Жизни и Любви Единой,
низвергнут дух Свободы.
Но Роза Сердца Твоего мне силы возвращает,
когда во мгле земли не видно никого,
кто вопреки преградам тьмы устои к Свету одолевает.
Ты огненною Красотой меня спасаешь,
и открываешь алтарь Истины передо мной,
Ты неизменно вдохновляешь,
дабы Звук Твой пролился в слове во Вселенной.
И гимны сердца я кладу к Твоим стопам.
Ты...

Не пугай удалого ударом,
Сам, ответа его бойся враг.
Не покажется он тебе малым,
Не захочешь ты больше с ним драк.

Сила духа важней силы тела,
Только храбрый достоин побед.
Он по жизни идёт всегда смело,
Не боится страданий и бед.

Но не всякий смельчак это воин,
А лишь тот, в ком есть ум, совесть, честь.
Зваться, тот лишь героем достоин,
В ком Добра чувства светлые есть.

И пусть нынче так много на свете,
Есть плохого и Тьма велика.
Жив ещё Русский Дух и вновь встретит,
Удар...

I

Не изжити, Господь, агнцам страхи Суда,
Поржавели в сребре херувимские трубы,
Ангелки умерли, так созвали сюда
Неживых царичей чернецы-страстолюбы.

Смерти ждали, равно ж неурочно пришла,
В очесах агнецов и Звезду угасила,
С елок сняли шары – кутией зазвала,
Пировать нам теперь, аще Божия сила.

Вижди, нет у жалких и цветочных рядниц,
И музыков они удушенных не спрячут,
При Ироде пили, ныне падают ниц,
Над колодами пусть векоприсно и плачут.

Лиры наши тяжки и были на миру...

Для чего тогда поэты?
Дабы в зИму сделать лето,
А в жару устроить дож
Для чего ж?
Для того и есть поэты,
Чтоб спасти от войн планету
Муж, подумай
Для добра ли поешь?
И для тьмы ли или свету?!
Чтоб не канули все в лету,
А нашли бессмертье где то
То не ложь

Румыны с немцами, когда вошли в райцентр,
Румыны рядом поселились в лучшем доме.
Из пистолета каждым утром офицер
Бил по горшкам, висевшим на заборе.

И продолжая свой обычный ритуал,
Пил молоко, а после шумно умывался,
А всех жильцов из дома приютил подвал,
Куда бездомным от войны деваться?

Там в том подвале был котёнок озорной,
И с ним девчушка четырёх лет всё играла.
Ушёл котёнок вслед за бабочкой цветной,
А девочка со страхом лепетала:

«Вернись же, Барсик, там румыны, и...