Ты делаешь мне больно

И опять я в ночной тиши,
Не найду двери в Царство Снов.
И опять на мотив души,
Я сплетаю узор стихов.

Но стихи эти не нужны,
Никому на Земле-планете.
В них цветы из моей весны,
Мысли в них обо всём на свете.

Ну и пусть — не ищу я славы,
Для души мне нужны стихи.
Важно что ей они по нраву,
Даже если для всех плохи.

Не звездой паду вниз — искрою,
Быстрым будет паденья путь.
А в конце — встреча ждёт с Землёю,
Не уйти с пути — не свернуть.

И стихи мне — души услада,
Их пишу...

Не знаю что
сам себе предложить,
А выход найти
так сложно...
Но ведь без тебя
мне так трудно жить,
Мне без тебя невозможно.

Бросить бы всё...
Ведь сумел бы я,
Дошёл бы к тебе,
родная!
Но как же мне быть-
у тебя семья,
Любовь моя неземная!

Мне б руки сейчас
целовать твои,
Обнять бы твои
коленки,
А я,не познавший,
твоей любви,
Пытаюсь разрушить стенку...

Любовью своею
тебя напою,
И одурманю лаской.
Я спрячу подальше
печаль свою.
Закрою весёлой маской...

Может мне повезло, но сегодня я встретился с осенью,
Провели мы с ней день и казалась погода нелётною.
Одинокой увидел её, словно только что бросили,
Ошибиться был рад, потому что так вижу не чётко я.

И она не спеша обошла городские владения,
Где срезают траву на лужайках, и где моют улицы.
У неё было летнее я бы сказал, настроение,
От улыбки её так хотелось невольно зажмуриться.

Мы расстались, когда дверь подъезда раскрыла объятия,
Я шагнул за порог, за спиною дождь снова усилился...

А я все так же, вечером готовлю ужин,
Посуду мою, со стола стираю.
Мне одиноко, мне кто-то очень нужен,
В пустом, безлюдном доме я страдаю.

И вечерами, за просмотром фильмов,
Я отвлекаюсь, от забот дневных.
Мне одиноко, очень даже сильно,
И с каждым днем - сильнее остальных.

Я сильный, сделать даже все смогу,
Решу проблемы, глядя им в лицо.
И в жизни этой вряд ли пропаду,
Но одному остаться - тяжело.

Мне одиноко, с каждым днем сильней,
Где спутница моих прекрасных дней?

Я не в добрый, не в злой эгрегор,
Не хочу, личность он растворяет.
Всегда есть дирижёр, где есть хор,
В эгрегоре, он тоже бывает.

В эгрегор, манят тем, к чему рвёмся,
К чему сердцем стремимся своим.
И на звёзды в идеи колодце,
Позабыв мы о небе, глядим.

Но бездонной колодца поверхность,
Нам лишь кажется, дно близко в нём.
И поймём мы, что врёт логик верность,
В миг когда, дно идеи найдём.

В миг когда погрузившись в идею,
Вдруг поймём, что в ней дно — потолок.
Что её сквозь...

Мне было больно: ты шутила с ним,
И руки страстно руку его жали.
И всё, что я вчера считал моим,
Налётом затуманилось печали.

Мне было больно, словно мы прощались,
Чтоб счастье улыбнулось вам двоим.

Мне плохо — очень, очень, очень,
Лоб увлажнил холодный пот.
И пульса, больно молоточек,
Ну очень! — больно в висок бьёт.

Меня мутит, во рту противно,
И в горле, комом тошнота.
И голова кружИтся сильно,
И стынут, онемев уста.

Мне плохо, пальцы посинели,
Я их, не чувствую уже.
В комок, боль сжала мышцы в теле,
Не стало, места в нём душе.

А пред глазами пролетает,
Вся жизнь, вместившись в миг искры.
И с нею разум угасает,
В воронку, чёрной пав дыры.

Мне плохо, смерть глядит...

Мне было три вести, одна была с юга,
В тех алых губах, целовавших мои...
Слова обжигали смертные губы
И вечность писалась с белой строки.
И стены дышали узором признаний,
И мой проводник был печальней меня,
На несколько вечностей Истин Грааля...
На пару мгновений евангелия дня.
И мне говорилось, дышалось, молчалось
Сквозь кожу еще не болевшую тьмой...
И ты мне шептала чуть слышно осану:
Не убоись вернуться домой.

Мне было три вести, вторая с востока...
Старик разговаривал с тенью...

Мне тяжко без тебя и одиноко,
Я как в глубоком горьком полусне.
И хоть зову тебя, но ты дал'ёко,
И не услышишь, не придёшь ко мне.

Я не могу дела мирские делать,
Не интересна мне моя судьба,
Коль этого, мне как бы ни хотелось,
В ней не найдётся места для тебя.

Не верю в это! И, назло всем сплетням,
Примчусь, чтобы упасть к твоим ногам.
И будем мы с тобой вдвоём навечно,
На зависть всем разлучникам-врагам.

Пусть сам я погублю свою карьеру
И блага, что несёт она с собой,
И...

Мне не дышиться и не пишется,
Не смеётся мне, не поётся.
Мир качается, пол колышется,
И багровое, в крови солнце.

Лебедь гордая, птица белая,
Унесла с собой, песню на юга.
Без неё теперь, что б не делал я,
Сам себе во вред, хуже зла врага.

Ах дороженька, змеёй-лентою,
Ты свиваешься, ах пошто?
Мерял зря других, своей меркою,
И не понял враз, кто есть кто.

На душе печаль, плачет-колется,
Прогоню её, с ней не по пути.
Ты возьми её, в песню горлица,
Я себе взамен, смех смогу...