Терзает и пугает невозможность

Ты много мучила меня.
Я пред тобою преклонялась.
Мне в зимний день моя судьба
С небес беззубо улыбалась...
Она глумилась и смеялась...
Как тени на стене сырой
Ты расплывалась предо мною,
А я жила твоей игрой,
Горя огнем в прозрачном зное.
Ты как палачь в ночной прохладе
Пришла ко мне в тот зимний час.
Ия забыла об усладе.
Ты рассказала мне о нас..
Мой светлый взор тогда угас...
Что ты сказала? Я не помню.
Лишь помню, как тупая боль
Меня терзала и душила.
И наконец меня убила...

Ещё сияют в небе звёзды,
Нескучный сад с Москва - рекой
Украсил месяц колдовской.
Но чертит на челе борозды

печаль – предвестница прощанья.
Звучит тоски д'амур гобой.
Разлука близкая с тобой
Терзает сердце, как пиранья.

Страсть любовников сводит сума
Про измену забыть я не в силах
Образ твой терзает меня
Это чувство давно я забыла

Как знакомы порывы твои
Как знакомо лицо, выраженье
Я не вижу особой мольбы
Я распята своим пораженьем

Потерял ты ко мне интерес
Ты добился цели желанной
И как будто на сердце порез
От любви порочной нежданной

Устала искать - где причины, где поводы,
устала ловить твой невидящий взгляд,
устала выдумывать "веские" доводы,
устала от ребусов, сказок, шарад,
устала терзаться забытою гордостью,
устала придумывать в чем не права,
устала - безумно, отчаянно, полностью...
Все чувства смололи тоски жернова.

Тебя не вижу я давно,
Да и хочу сказать: "Так лучше".
Не так мне больно на душе,
Да и тебе наверно лучше.
Зачем терзать себя надеждой?
От этого мне лишь больней.
Но я люблю как прежде,
Ты в сердце у меня, поверь!

Звон колокола душу рвет -
Надтреснуто-хрипящий, грубый..
Застывшим криком корчит рот,
В крови искусанные губы.

Сдавивший горло резкий всхлип,
Танталовы терзают муки.
Мой мир исчез, угас, погиб.
От пустоты немеют руки.

Подрагивает на виске
Набухшая от боли вена.
Сознание на волоске.
Дым стелется - горит Геенна.

Я уже давно-давно
шагаю по ПУТИ,
но моих стараний что-то
не видать почти.

И за то, что Истины Небес
я не смог до людей донести,
прости меня, Боже, прости.

И за то, что Твой Лучик
не смог я до всех донести
прости меня, Солнце, прости.

И за то, что не спел те песни,
что многих могли бы спасти,
прости меня, Дождик, прости.

И за то, что мои песни
тебе иногда тяжелы
прости меня, Ветер, прости.

И за то, что вновь непонят,
опять же я сам виноват,
прости меня, сестра и брат...

В жизнь другую я бы вошла,
Почему-то не смогла.
Ты держал меня так крепко,
Что аж плакала душа.
Слезы капали из глаз,
Не могла не что понять.
Я хотела разорваться,
Из цепей твоих сбежать.
На один хочу остаться,
И хочу я все забыть.
Отпусти меня на волю,
Что бы легче стало мне.
Не хочу я жить в не воле,
Это просто не по мне.
Я ночами разрываюсь,
Душат слезы иногда.
Каждый шум меня пугает,
Но твоя я навсегда.

И теперь, загнанная в угол, краем живой плоти и
вонзенной иглой сознания понимаешь –
как противен фрак и декольте на обочине пыльной дороги.
Как навязчиво выглядят одинокие пальмы и
как некстати всеобщее голосование, пискливое брюзжание и заносчивость.
Как отчаянно пульсирует в тебе
в другом увидеть отражение,
но оно лишь тускло мелькает и оседает пылью.
Вороватая крадучесть спешки и упреков скольжение.
Об асфальт, напрягаясь, трутся шины,
ершатся щетиной.
Взгляд на...

По узкому и скользкому перилу,
Как по канату, девушка ходила.
Вокруг неслись воды потоки,
И брызги целовали ее ноги.

Тихонько песню незнакомка напевала,
Рукой держала с легкой ткани платье.
Оно, как лист кленовый, улетало
От ветра,
Так хотелось стать ей
Такой же легкой и парить над морем,
Лететь за горизонт,
Свобода ее ждала.
Как крылья расправляла руки
И до воды, закрыв глаза, летала.

Следы из мелких лужиц оставляла,
Их иссушало солнце через время.
И если кто-то говорил...