Теплопередача струй и потоков

Вверху на блеклом небосклоне,
Луна затуманилась слегка.
Внизу течет на горном склоне
В потемках бурная река.

Вода бурлит , легко срываясь
Потоками на валуны,
В струях серебром переливаясь
Ловит с неба отблески луны

Мне тяжело? Да нет я болен, вино мне не несёт покой.
И старые друзья не в радость, а болен я одной тобой.
Но странно, боль мне эта в сладость, я пью её один, в запой.
И эта боль дарит мне радость, несёт меня к мечте рекой.
Моя судьба плотом мне служит и в бурной этой суете
Сквозь море боли и несчастий, судьба несёт меня к тебе.
Я твёрдо верю, сквозь невзгоды, подобно свету в темноте
На берег твой я, Посейдоном, ворвусь на штормовой волне.
Как древний Бог разящим взглядом, преграды...

О чем сказать тебе?!
О чем спросить, мой друг? Не знаю.
Советы не хочу давать.
Они, как правило, даются от себя.
Как будто кто-то может стать на чье-то место.
Ошибкой будет думать так.

Мы часто поучать хотим кого-то,
Пуская проповедь глупейшую на ветер.
Какого ждем мы награжденья?
Признанья окружающих, иль умиленья слов потоки,
Ласкающие жадный слух ревнителя наживы?

А что же друг? Ему так нужно слово,
Что даст полет душевных сил, рождающих стремление к победе.
И рук тепло и...

Сегодня шестнадцатое,
Июль.
Жара обдает унынием
Мутные окна квартиры.
Федерико Феллини
И ночи Кабирии
На пару с взъерошенной псиной
Проедают время лета.
Мирное опустошение.
Южные сны при свете
Городского солнца
Льются дыханием винным.
Надоедливый шум
Мечты.
Та, что разбавить в силах
Последние сводки
Глухой пустоты
Утонула в московских пробках.

Семнадцатое.
Рюкзак с утра раздался пенной массой.
Бодрячком
Очередная порция скандала
С престарелым родственником.
И, все-таки...

Блестит дорога, блестит,
После дождя,
Такси, ночное такси
Увозит меня.
Встречного ветра свист,
Асфальта серпантин,
Я покидаю город любви,
Один.
Город любви,
Разбитых надежд витраж,
Город моей любви,
Мираж.

Струи небесных слез
Омыли лицо земли,
Мутный ручей унес
Остатки любви.
Я рану души прикрыл,
Взяв звездного неба шаль,
Это не жалость о том, что любил,
Печаль.
Город любви,
Схлынула мыслей блажь,
Город моей любви,
Мираж.

Встречный поток машин
В город спешит...

Не политолог, не историк,
А просто житель я страны…
И пусть мой частный мониторинг
Посветит там, где не видны
Все стороны, а лишь фасад
Державы, под названьем сад.
В ООН ботинком постучать
И крикнуть: «Кузькину вам мать!»
Поля засеять кукурузой,
А хлеб по карточкам давать,
В Новочеркасске отстрелять1
Всех тех, кто стал в стране обузой.
Нас развитой социализм
Звал скромно в шведский2 в коммунизм3.

1.В июне 1961 г. была расстреляна мирная демонстрация в Новочеркасске, (бывшей...

Сегодня небо снова плачет
И не скрывает чувств своих.
Рифмуется звон капель в грустный стих
И ветер сам с собой судачит
О неизбежности потерь,
О вечном, но изменчивом «теперь»
И обзывает тучу старой клячей.

Сегодня небо плачет и вздыхает.
Оно опять обиделось на нас
И льются струи из бездонных серых глаз,
Тела и души тёплым душем промывают.
В потоке тонет будней суета,
А капель мокрых дикие стада
Сознанье тихое собою заполняют.

Сегодня небо снова разрыдалось
Обрушился на землю...

Выходной наступил, отдыхать мне пора,
Все заботы отставить до будней,
Но опять рифмы зов раздается с утра
Отказать я не в силах ей блудной...

Удивительный мир стихотворных затей
Мне раскрылся словами играя,
Почему и зачем мне не станет ясней,
Я ответ никогда не узнаю..

Мне становится ясным только одно,
Поэтической силы потоки,
Омывают меня сладострастной струей
Когда пишутся складные строки...

И ни с чем я сравненья найти не могу
Этой силе, она неземная,
Льется рифма рекой...

Бурлит и пенится вода
И бьётся вскрывшеюся веной,
Водовороты как измены
И всё на свете — ерунда.

А волны чёлн о камни бьют
И нам обсохнуть не дают.
Нас ждёт очередной нырок,
Пока любить не вышел срок.

Пока поток живой струится
В нём исчезают имена
И словно в Лету канут лица —
Бурли свободная страна.

Семь футов смелому под килем.
Не преклони свою главу
И непокорная стихия
Тебя удержит на плаву...

А волны чёлн о камни бьют
И нам обсохнуть не дают.
Нас ждёт...

Заснеженный пейзаж глубок и чист –
зима дисциплинирует природу.
Ни звука. С колченогой каланчи,
превозмогая утреннюю одурь,
продрогший ворон, словно в тьму времён,
куда-то в небо целит цепким оком –
Лаокоон, застывший над потоком
событий, что во тьме почуял он?

И город, в струнку вытянувшись весь,
стоит – сосредоточенный и строгий,
как будто ждёт решительную весть.
Он помнит всё – мясистый запах оргий,
вкус ветреной свободы, зычный зов
слепого естества, имперский...